1. Автобус (1/1)

Автобус ?Ночной рыцарь?, перекрашенный в желтый цвет по случаю школьной экскурсии, трясся по ухабам. Драко Малфой раздраженно смотрел в окно: что за бессмыслица — ехать в неизвестную глушь по никчемной дороге внутри идиотской колымаги в какой-то драконий питомник. Он, успешно сдавший экзамены, совершенно свободный, легкий и взрослый, вместо этого мог бы сейчас гулять по улицам Неаполя — мама давно ему обещала.Деревья за окном мерно сменяли друг друга, однообразное мельтешение наводило тоску. Драко перевел взгляд в салон. Здесь мельтешение было таким же однообразным.— Эй, эй, отдай сюда.— Риона, как думаешь, мне пойдет розовый? Ну, такой, знаешь, не яркий розовый, а словно припыленный. Холодный оттенок.— А я тогда ему сказала: каким бы ты ни был крутым ловцом, это не дает тебе права...— Отдай сюда, говорю тебе! Верни немедленно!— А он мне говорит...— Трансфигурация как раз проще всего. Там все выводится. Я бы посмотрел, как бы ты сдавала Защиту.— Он, конечно, полукровка, но с ним можно иметь дело.— Бабушка рассказывала, в ее молодости дебютантки обязательно были в белом. Но, по-моему, хороший оттенок розового...— Вообще, мой отец считает, что правильная интеграция полукровок сейчас — самая важная задача. Каждый должен занять свое место в современном обществе.— Верни! Верни!— Драко, бледно выглядишь, — к нему подошла, цепляясь за поручни во время особенно крутых поворотов, Панси и плюхнулась в кресло рядом, — не рад каникулам?— Может, и рад. Но не таким, — Драко вздернул подбородок.— Да ну ладно. То есть вся эта затея, конечно, странноватая, но все равно. Никогда в жизни не видела драконов! Ты представляешь, какие у них крылья?— Я вообще не интересуюсь животноводством, — Драко демонстративно полез в сумку за книгой.Панси пожала плечами:— Как хочешь. Эй, Блез, у тебя нет шоколадной лягушки? Я пообедать не успела, — пошла по проходу дальше и подсела к Забини.Книга была скучнейшая: про то, как магглы, пытаясь влиться в волшебное сообщество, основали псевдомагический орден розенкрейцеров, и о влиянии этого ордена на судьбу благородных семей. Как будто с самого начала не понятно, что магглы портят все, к чему прикасаются. Драко с завистью посмотрел на сидящую через проход хаффлпаффку, которая так увлеклась чтением, что, казалось, не видела и не слышала ничего вокруг. Надо же, штудирует справочник по медицинским заклятиям.Ханна Аббот была счастлива. Ей нравилось все: пыльное и исцарапанное оконное стекло, толстое тускло-красное сукно сидения, как смешно автобус скачет по ухабам, как вокруг шумят и смеются, как тяжелый фолиант шершавым прохладным краем упирается в колени. Нравилось выхватывать со страницы то одно, то другое слово, не слишком задумываясь и не стараясь запоминать. Нравилось, что за окном сгущается вечер, что скоро начнется лето, что дорога впереди разворачивается и разворачивается, извилистая, но не чересчур, длинная, но не слишком, незнакомая, но определенно ведущая к месту назначения. Как все хорошо. Ханна медленно и плавно вдохнула прогретый солнцем воздух. Сквозь тарахтение мотора, смех, пение пичуг пробивался шершавый отчетливый голос сидящего впереди Теодора Нотта:— Как ты понимаешь, важнейший аспект интеграции полукровок — формирование новых элит.Несколькими аккуратными взмахами палочкой Нотт наметил схему социальных лифтов нового образца. Автобус опять тряхнуло и собранная из тонких серебристых линий схема слегка покосилась— Я имею в виду, волшебники проигрывают не потому, что привержены традициям, а потому, что понимают традиции поверхностно и прямолинейно. Опасность в том, что идея о чистоте крови, несомненно ценная, тоже может быть истолкована слишком буквально.Сидящий рядом Энтони Голдштейн моргнул. Его заинтересовали свойства наколдованной Ноттом серебристой нити — она была собрана из мельчайших сверкающих пузырьков. Нотт здорово смыслит в чарах и вообще очень толковый человек, даже жаль, что не староста, но что именно он сейчас говорит и что ему на это ответить? Взгляд Голдштейна заблуждал и снова расфокусировался. Девчонки. Вот ноги в аккуратных туфлях. Не самая подходящая обувь для путешествий, хоть и красиво. Это же надо было додуматься надеть туфли.Новые туфли Лаванде прислала мама — в подарок к сдаче СОВ. Они были такими красивыми — острые лакированные мыски украшены светло-лиловыми букетами, что Лаванда Браун скорее дала бы отрезать себе ноги, чем не надела их немедленно. Тем более, что она не собиралась много ходить: драконы — страшное занудство, и куда лучше будет отсидеться в каком-нибудь живописном и безопасном месте, читая ?Ведьмополитен?, любуясь ландшафтом и болтая с Парвати. Лаванда вздохнула: ноги все-таки болели. А еще болел живот, и, к тому же, с утра они с Парвати поссорились из-за правильных ответов по прорицаниям. Так что теперь она сидела одна. Совсем одна в мире, где все веселятся и разговаривают.— Ой, Блез, ты такой милый!— Представляешь, через год в Хог поступит мой кузен, так у него аллергия на тыкву.— Я не понимаю, зачем старостам нужна отдельная ванная. Можно подумать, если ты староста, отрастает еще одно туловище.— У меня, например, аллергия на Гриффиндор, и ничего.— Блез, как ты думаешь, когда мы уже приедем?— Профессор Спраут говорит, что это совсем новые гибриды. Их ей прислал внучатый племянник. Он в Новой Зеландии работает, на селекционной базе.— Старосты быстрее грязнятся!— Лаванда!Лаванда обернулась.— Давай, иди к нам! — с боковых сидений ей махала Гермиона.Лаванда опять вздохнула: настороженные нейтральные отношения с Гермионой недавно сменились таким же настороженным приятельствованием. Не то, чтобы они друг другу нравились, но, когда пять лет живешь в одной комнате, ко многому привыкаешь.На боковых сидениях Дин Томас учил Гарри и Невилла складывать фениксов из квадратных листов пергамента, а Гермиона препиралась с Роном о том, каким заклинанием можно их оживить. Пальцы Дина двигались быстро и уверенно — сгиб, складка, еще складка — аккуратная хохлатая голова. Клюв Дин слегка перекосил — выражение лица получилось скептическое и веселое: точь-в-точь Фоукс.Гермиона засмеялась и взмахнула палочкой. Пергаментный феникс — левое крыло украшено шпаргалкой по рунам, на правом — батальная картина ?профессор Бинс, раздирающий пасть Грига Беспощадного зевотой? — неуверенно поднялся вверх. Лаванда восхищенно захлопала. От возмущений воздуха феникс чуть не вошел в штопор, но быстро выровнялся и сделал небольшой круг и еще один, чуть больше. Потом полетел по прямой вглубь автобуса, набирая скорость и, наконец, в кого-то врезался. Рон присмотрелся.В черной кожаной куртке, в гигантских ботинках, широко расставив колени, сидела Вильгельмина Волковстращ — одна на четырех задних сидениях. Она не обратила внимания на феникса — как будто его и не было. Ее тяжелое лицо выглядело задумчивым: словно она пыталась что-то понять или вспомнить — и не могла.Рон вздохнул. Волковстращ ему не нравилась. Переведшаяся в начале года из Дурмстранга и распределенная Сортировочной Шляпой в Рейвенкло, она не нравилась никому. Точнее говоря, ее побаивались — даже рациональные рейвенкловцы.Рон отвернулся. Постепенно начинало темнеть. В автобусе стояла духота, и от этого хотелось спать. То ли дорога стала ровнее, то ли сидящий за рулем Эрни Прэнг одумался, но теперь трясло меньше. ?Прэнг с самого утра был какой-то странный, — рассеянно решил Рон, — каждый фрагмент лица немного отдельно?. Рон потер глаза. Сидящая рядом Гермиона уже спала. Дин свалился прямо в проходе. Рон захотел его разбудить, но не смог пошевелить отяжелевшими вдруг частями себя.Последнее, что Рон увидел сквозь сон — кто-то над ними склонился. Кто-то, кого здесь не было.