1 часть (1/1)
Кровь… Её тяжёлый запах витает в воздухе, давя на носоглотку.Сглатываю перчащий комок в горле, снова возвращаюсь к ране, из которой монотонно и спокойно капли крови покидают тело хозяина, растворяясь в алой луже таких же беглянок, окончивших свой путь на холодных досках дубового пола.Кровь… Мои пальцы скользят, перепачканные рубиновой жидкостью. Не могу удержать иглы. Вытерев руки о мягкую ткань полотенца, вновь беру иглу, поднеся её к ране, пытаюсь воткнуть в целый кусок твоей плоти.Проколоть твою жёсткую кожу оказывается непростой задачей. Но ничего, я уже привыкла. Чуть-чуть больше усилий, и игла до середины входит в неподатливую плоть. Проталкиваю глубже под кожу, подхватываю вылезшее остриё с другой стороны, тут же воткнув его в кровоточащее мясо, вонзаю дальше, соединяя два разорванных края глубокой раны.С трудом проткнув плоть на противоположной стороне, вытаскиваю иглу, протягиваю нить сквозь невидимые проколы. Белая шёлковая нить медленно, извиваясь словно змея, вползает под кожу с одной стороны и, поменяв цвет на ярко-алый, будто сбросив старую шкурку, вылезает с другой, как бы выжирая себе тоннель сквозь плоть.Вытащив достаточную длину нити, связываю концы с целью скрепить разорванные куски плоти. Как только происходит воссоединение разлучённых мышц, по контуру раны проступает заметная дорожка крови. Промокнув её чистой тканью, продолжаю работу, ведь я нанесла всего один шов, а нужно ещё хотя бы три.Шов неровный. Складывается ощущение, что вместе сшили два куска грубой плотной ткани с кривой линией разреза.Когда швейное дело закончено, ещё раз промокаю тканью волнистый шов. Кожа бугрится, одна сторона накладывается на другую. Завершаю свою работу чистой повязкой, которой нежно обматываю ненадёжные швы.Самая серьёзная рана, представляющая для тебя большую опасность, обработана, теперь остались более мелкие. Осмотрев ссадины, убеждаюсь, что они действительно не представляют для тебя угрозы.В комнату входит Вегард, лёгким кивком даёт понять, что всё готово.—?Пойдём,?— положив ладонь на твою грудь, говорю я.Ты лишь обессиленно киваешь.С помощью Вегарда поднимаю тебя на ноги, и мы отволакиваем твоё практически безжизненное тело в ванную.Усадив тебя на дно деревянной кадки, доверху заполненной горячей водой, беру в руки мочалку, начинаю смывать кровь с твоего тела. Спустя пару минут кристально прозрачная вода превращается в кровавый кисель.Ты полулежишь, опираясь на край ванной, и просто смотришь на меня. Твой взгляд приобретает осмысленность — видимо зелье действует, постепенно восстанавливая тебя, вновь приводя в боевую готовность.Смыв все следы последней бойни, я, поддерживая тебя под локоть, пытаюсь помочь подняться. Ты недовольно щуришься, но молча принимаешь мою руку. Ты уже в силах сам встать, но я опасаюсь, что силы тебя подведут, поэтому помогаю.Едва твоя голова касается подушки, ты тут же отключаешься. Удостоверившись, что с тобой всё в порядке, я спускаюсь вниз. Тут натыкаюсь на тёмно-бурую дорожку, ведущую к двери. Её запаха я не чувствую, видимо уже просто привыкла.—?Дети спят, госпожа,?— тихо произносит Айва за спиной. Обернувшись, замечаю ведро воды в её руках. —?Надо смыть кровь.—?Да,?— без сил соглашаюсь.Я вымотана, вымотана и морально, и физически. Подойдя к столу, за которым обрабатывала раны мужа, собираю окровавленные тряпки и бросаю их в камин. Огонь недовольно шипит, но в следующую секунду треск затихает.Возвращаясь к столу, вновь натыкаюсь на кровавые следы. Пытаюсь, честно пытаюсь держать себя в руках, сохранять холодную голову. Но не могу — первые слезинки, сорвавшись с уголков глаз, капают на окровавленную столешницу.—?Госпожа, я всё уберу, вам стоит отдохнуть,?— мягко произносит девушка, положив руку на моё плечо.Киваю, понимаю, что она права. Вегард уже опустошил кадку, налив тёплой воды в деревянную бадью. Зачёрпываю в ладошки, умываюсь, пытаясь смыть вместе с грязью и кровью переживания и страхи.Получается плохо. Что может сделать обычная вода против боли глубоко внутри, где-то там, в области груди? Боль, от которой нет всеисцеляющего зелья или другого лекарства, кроме времени и надежды.Направляясь в спальню, безразлично скольжу взглядом по бесконечным клинкам, развешанным по стенам дома в специальных стойках. Признак твоего могущества. В этом доме тысяча видов оружия: что-то висит вот так, на виду, демонстрируя силу, более ценное хранится в оружейной, самое опасное — в тяжёлых сундуках под десятками замков.Ты уверяешь, что это всего лишь коллекция, украшение. Но я знаю?— это не так. Я вижу, ты боишься оказаться беззащитным, боишься не суметь защитить нас. Именно поэтому по всему дому вдобавок к "коллекциям" заложены тайники, скрытые от чужих глаз. Даже в спальне, где я запретила держать оружие, ты ухитрился запрятать короткий меч под кроватью и лёгкий, слегка изогнутый кинжал за книжной полкой. Бесполезная попытка обезопасить нас там, где априори не может быть безопасно.Войдя в нашу спальню, бросаю усталый взгляд на тебя. Равномерно, спокойно вздымается твоя грудь, через пару мгновений опускаясь, что свидетельствует о том, что ты спишь. Это хорошо, тебе сейчас нужно отдохнуть, набраться сил.Подойдя к кровати, я аккуратно, боясь тебя потревожить, присаживаюсь на краешек перины и, сбросив с ног обувь, задуваю толстую прикроватную свечу.