V: Встреча (Вивек и Джулейк) (1/1)

Только железная выдержка, что закалялась в горниле дворцовых интриг годами, не позволяет Джулейку с позором сдаться. Он смотрит Вивеку в глаза, строго в смеющиеся золотые глаза, и про себя проклинает — и превозносит — порыв, толкнувший его на эту секретную встречу.Обожествлённый король Морровинда, что воплощает для подданных соединение несоединимого, одним лишь присутствием множит вокруг себя противоречия.Вивек – совсем без охраны, будто бы веря, что хрупкое, не утверждённое подписью Императора перемирие может служить гарантом его безопасности.Вивек – спокоен, даже расслаблен, словно бы не опасаясь, что поздний визит вражеского генерала способен поколебать установившееся равновесие.Вивек – бездоспешен и, если не постыдиться назвать вещи своими именами, довольно скудно одет: на нём лишь лёгкая набедренная повязка, пара ножных браслетов и вычурные золотые серьги, щедро усыпанные изумрудами. Где-то на задворках сознания у принца Джулейка проскальзывает предательская, опасная мысль, что любой другой в подобном “наряде” выглядел бы как дешёвая коловианская шлюха, но здесь и сейчас… Нет, отчего-то это совсем не кажется вульгарным, когда дело касается Вивека!Отчего-то Вивек одним только смехом мерцающих золотом глаз смущает Джулейку разум и путает мысли.Видеть в нём бога? Для уроженца и уж тем более – для наследника просвещённой Сиродиильской Империи подобное было бы просто немыслимо. Подлинные боги вознесены над миром, бесплотно-далёкие, непостижимые и практически никогда не удостаивающие смертных своим присутствием. Даже Князей Забвения, несмотря на всё их могущество, принц Джулейк никогда не приравняет к своим божествам-аэдра: даэдра ступают на тамриэльскую землю не подлинными владыками, но только гостями, гостями чужими и чуждыми этому миру. У них не найти истинно божественной власти: они не способны творить или дарить жизнь — только отбирать.Джулейк, и сам превосходно умеющий убивать, не находит в этом ровным счётом ничего, что было бы достойно его поклонения...Видеть в Вивеке бога Джулейк не может, но и обычного человека — мера? — в нём разглядеть у принца не получается. Природа сил морровиндского Трибунала по-прежнему не до конца понятна Сиродиильской империи, однако само существование этих сил никогда не ставилось под сомнение. И разве могло быть иначе? Кипучая, чистая мощь дремлет в расслабленно-бездоспешном теле лорда Вивека... и до чего же прекрасно его открытое взору тело!В этом зрелище нет ничего дешёвого или вульгарного, ибо “живому богу” не в пору приходятся все те привычные представления о благопристойности, что обитают в пока ещё не коронованной голове Джулейка Сиродиила. И он — дипломат, полководец и будущий император… — не позволяет себе не смотреть Вивеку в глаза, не позволяет взгляду соскальзывать ниже: по резко очерченному носу, по сочным, словно бы созданным для поцелуев губам, по острому подбородку, по длинной и гибкой шее… не позволяет взгляду прослеживать, как граница, что размежевала Вивекову кожу на пепел и злато, скрывается за белоснежной летящей тканью… не позволяет думать о том, что...Снова и снова Джулейк одёргивает себя, застывая в шаге от бездны — и без того он позволил себе слишком многое.Роскошный походный шатёр кажется отдалённым планом Забвения: чары, которыми данмерские волшебники пропитали ткань, не пропускают сторонние звуки ни внутрь, ни наружу.– Я полагал, что мы с вами уже пришли к соглашению, ваше высочество, – почти что поёт Вивек, окидывая Джулейка дерзко-бесстыдным взглядом. – Или же я ошибаюсь?Это отрезвляет: открытый вызов, перчаткой брошенный в лицо — вызов, на который нельзя не ответить. И Джулейк Сиродиил, дипломат, полководец и триумфатор в их с Вивеком последнем сражении, улыбается — улыбка его холодна, как объятья гремучей змеи — и произносит неспешно:– Думаю, вы не станете отрицать, что безоглядное доверие – это роскошь, запретная для правителя. Савириэн-Чорак – мудрый советник и преданный соратник, милорд. Однако Савириэн-Чорак – всего лишь вассал. Потомок проигравших, приведённых к покорности, – добавляет он со значением; Вивек в ответ чуть заметно кивает, словно бы отдавая должное этому неизящному выпаду, и, обменявшись с “богом” очередной змеиной улыбкой, Джулейк продолжает: – Савириэн-Чорак – слуга императорского престола, я же – его наследник. Я посвящаю своего акавирского советника во многие тайны, милорд, но знать о нынешней нашей встрече было бы ему не по статусу.– Савириэн-Чорак наверняка бы не оценил категоричности ваших речей, мутсэра.– Именно поэтому его здесь нет, – пожимает плечами Джулейк. – Я доверяю суждениям моего советника, однако разница в нашем положении не преодолима одним лишь доверием. Некоторые пути для него навсегда закрыты. Некоторые вещи, сопряжённые с бременем правления, являются только моим долгом — и только моей привилегией.– Мудрое наблюдение, – изрекает после непродолжительного молчанья Вивек и улыбается вкрадчиво, мягко, дразняще — улыбкой, которая так и норовит заманить Джулейка в ловушку.Принцу прекрасно знакомы такие военные хитрости.– Я предполагал, что мои слова вы оцените по достоинству, лорд Вивек, – отзывается он, разведя руками. – В конце концов, не вы ли учите ваших детей тому, что правящий король, который видит в другом своё подобие, не правит ничем?– А вы весьма начитаны, ваше высочество! Подобная тяга к знаниям воистину достойна всяческих похвал. Нечасто встретишь сиродиильца, что столь живо интересуется культурой Ресдайна.Голос Вивека – силки из паучьего шёлка: он обвивает Джулейка медленно, но неумолимо. Сдаться было бы сладко, так упоительно сладко!Однако Джулейк лишь поводит плечами и стряхивает с себя ошмётки призрачной паутины.– А у меня был выбор, милорд? – интересуется он насмешливо. – В конце концов, разве не учат священные для всех данмеров Кодексы Мефалы, что невозможно увидеть пути к поражению своего врага, не понимая его — и невозможно понять врага, не возлюбив его?Джулейк уверен, что понимает Вивека и поэтому без труда сможет предсказать, как будет развиваться их встреча. За свою жизнь он успел повидать немало политиков, что мастерски наловчились манипулировать тёмными, неуёмными желаниями противников — и мастерски наловчился держать в узде свои собственные желания. И Джулейк прекрасно знает, что ждёт их с Вивеком дальше: игра на грани, где пеплом и златом размежевались угрозы и флирт, секс и опасность, ярость и страсть… игра, что искусно скрывает их истинные мотивы и обрамляет обыденно-прозаичные обсуждения контрибуций, и компенсаций, и новых границ, и союзнических обязательств.В рукаве у Джулейка немало козырей: он готов рисковать и готов удивлять, делая не предсказанные противниками ходы: в конце концов, именно так он выиграл битву при Альд Мараке! Вивек не ожидал, что имперское войско по дну форсирует озеро Коронати...Ну, а Джулейк не ожидал, что морровиндец в три мягких кошачьих шага преодолеет разделявшее их расстояние и почти промурлычет ему на ухо:– И что же тогда привело вас сюда, Джулейк? Страсть к теологии? Или желание возлюбить своего врага?Он отступает — мерно и плавно, словно волна во время отлива, — и в горле Джулейка вмиг воцаряются сухость и жар алик’рской пустыни.– А мы враги с вами, милорд? – не без труда находит в себе он силы спросить, не изменяясь в голосе.– Это вы мне скажите, ваше высочество. Явились ли вы ко мне в личине врага? Или же в облике друга? Или, как обучала кимеров когда-то Мефала, вашим оружием стал отказ от подобного выбора?“А разве это имеет значение?” – хочет спросить Джулейк. Однако он не успевает сделать свой ход: мерно и плавно, словно волна во время прилива, Вивек подходит к нему, касается вскользь щеки, окрашенной тенью вечерней щетины, и нагло крадёт с языка у Джулейка слова.Вивек целует его — мягким, но бесконечно далёким от нежности поцелуем, — целует неторопливо, пытливо даже, словно бы спрашивая и тут же выискивая ответы… и вновь отступает.Джулейк распахивает глаза — и когда он только успел их закрыть? — и чувствует въяве, как давят ему на голову и на плечи прозрачные воды озера Коронати, и даже самые сильные заклинания Изменения не смогут спасти наследника Сиродиила от катастрофы.Вот что случается, когда начинаешь недооценивать своего противника.Вивек стоит от Джулейка на благопристойно-значительном расстоянии и немо, беззвучно смеётся — золотом глаз и золотом тонких витых браслетов на точёных лодыжках.– Для друга, милорд, вы, кажется, слишком увлечены сведением счётов, – холодно произносит Джулейк, скрестив на груди руки… и впервые замечает, что у “живого бога” шрам на правом запястье. – Напротив, ваше высочество, – отзывается тот, насмешливо повторяя позу своего собеседника. – Я бы не отказался оставить прошлое в прошлом... Но чего же хотите вы сами, Джулейк Сиродиил? – спрашивает Вивек, картинно разводя руками.И принц Джулейк — дипломат, полководец и триумфатор прошлого их сражения — отчаянно ищет свои ускользающие ответы в смеющихся дерзких глазах, в мерцании изумрудов, что украшают изящные заострённые уши, и в мягком изгибе губ.Чего же Джулейк хочет на самом деле? Взгляд его льётся к рукам Вивека и застывает на них, словно наледь: на лёгких и ловких пальцах, на лодочках узких ладоней, на мускулистых, литых предплечьях… По золотой, свободной от наруча коже змеится едва заметная нить шрама, что оплетает запястье бога-поэта блеклым, слегка розоватым вьюнком — странное, волнующее несовершенство на этом безукоризненно-гладком, словно бы выплавленном из света и тени теле...И что же Джулейк хочет на самом деле? Железную выдержку, что закалялась в горниле дворцовых интриг годами, всё-таки проедает коварная морровиндская ржавчина.Второй поцелуй Джулейк вырывает сам: подходит к Вивеку, хватает его за затылок и с силой притягивает к себе, впиваясь в горячие, сочные, алчные губы.Левую руку Джулейка Вивек кладёт себе на бедро.Под веками у Джулейка вспыхивают созвездия.Когда они отстраняются друг от друга, сиродиильский принц глядит на морровиндского бога бестрепетно — с вызовом, властно. Взглядом он красноречивее слов говорит ему: “Я признаю вашу силу, милорд, я уважаю вас и восхищаюсь вами. Но я уже одержал однажды победу над “богом”, и я не бегу от новых сражений. Готовы ли вы играть по подобным правилам? Готовы ли вы не ждать от меня раболепия?”Золото пальцев ласково холодит его щёку, окрашенную тенью вечерней щетины, — проклятие многих темноволосых недов! — и мягкий, но бесконечно далёкий от снисходительной нежности голос льётся сиродиильскому принцу в уши.– Ваши глаза – зелёные песни лесов Валенвуда, Джулейк, – шепчет ему Вивек. – О чём же они будут петь, когда ваше сердце наполнится страстью?Вместо ответа Джулейк перехватывает руками эту прохладную золотую ладонь, подносит её к губам. Запястье, подушечки пальцев, ямочки между костяшками…И Вивек на вкус — как воздух в преддверии шторма.Венец голубого пламени загорается у него на челе, — эффектный фокус! — и серая, пепельная рука проворно принимается избавлять Джулейка от лёгкого кожаного нагрудника. Принц, здраво решив немного пересмотреть свои планы, выпускает добычу и помогает союзнику; освободившись, рука Вивека, обвитая змейкой шрама, с завидной сноровкою расправляется со шнуровкой на бриджах Джулейка.Прекрасный, воистину благословенный богами союз двух могущественнейших держав Тамриэля!– Правду ли говорят, что вы, милорд, способны принять и форму мужчины, и форму женщины? – спрашивает Джулейк, не глядя отбросив в сторону котту.– А кого бы вы предпочли, ваше высочество? Мужчину? Или женщину?– А зачем выбирать, когда можно получить всё и сразу? – вслед за коттой на землю летит и камиза, и принц, чуть поведя плечами, блаженно вздыхает. – Если, конечно, это в ваших силах, милорд, – бросает он вскользь, подначивая живого бога.– Ваша мудрость, Джулейк, вызывает у меня неподдельное восхищение, – откликается тот с усмешкой. – Воистину, благословен будет весь Тамриэль, когда вы взойдёте на трон!– Я бы советовал вам быть осмотрительнее с такими словами, милорд, – полушутя-полусерьёзно просит его Джулейк. – Если отец решит, что я слишком уж тороплюсь занять его трон, последствия могут быть непредсказуемы.– Буду иметь в виду, ваше высочество, – кивает Вивек; золото его взгляда струится по телу Джулейка плавно, неспешно, а золото голоса оплетает Джулейковы мысли. – Вы не передумали?– А я похож на того, кто готов отступиться?Вивек смеётся — золотом глаз и золотом тонких витых браслетов на точёных лодыжках, — и мглистый молочный туман окутывает его, словно горностаевая мантия.И вскоре Джулейк получает всё — и сразу...Когда настанет пора одеваться, будущий император Сиродиила очень жалеет, что был так небрежен с предметами своего гардероба. Однако жалеет он только об этом. В конце концов, когда же ещё Джулейк смог бы испробовать левитирующего любовника? Для такого нужна воистину божественная концентрация!И пока Джулейк улыбается, смакуя на кончике языка не поблекшие воспоминания, Вивек достаёт из уха одну из своих вычурных, щедро усыпанных изумрудами золотых серёг и вкладывает её любовнику в руку.– Возьмите на память, – буднично произносит обожествлённый король Морровинда. – Камни прекрасно подчёркивают цвет ваших глаз.Зелёные глаза встречаются с золотыми, и сиродиильский принц недоумённо моргает, не сразу оценив шутку. Однако от нарочитой банальности этой фразы он будто приходит в себя и наконец понимает: какой бы невероятной ни была эта ночь, а она закончилась. У них обоих есть обязанности перед своими народами, пренебрегать которыми — роскошь, запретная для правителя.Ничто не изменилось — но ничто не забыто.Джулейк с благодарностью принимает нежданный подарок Вивека и на прощание согревает губами его оплетённое розоватым вьюнком шрама запястье; золото и изумруды прячутся в поясной кошель...Джулейк не расстаётся с ними до самой смерти.