Часть 1. Глава 1. (2/2)

Голос мой дрогнул, но я повторила свой ответ и сколько раз так повторилось, я просто не смогла запомнить - тугая веревка сковывала не только шею Канды, но и мое сердце, которое вот-вот разорвется.И казалось это длилось почти вечность, но стоило первому стону боли слететь с губ Канды, как реальность, словно тяжелый камень свалилась на меня. Это было почти неслышно, так что даже Граф не обратил на это внимание, но я словно почувствовала этот звук кожей.

И это было именно то, что заставило меня сломиться.Я отдавала себе отчет в своих действиях, я понимала, что это повлечет за собой неизгладимые последствия, я знала, что это был мой неверный шаг, который мог стоить не только моей жизни, но и остальных - он мог привести нас к проигрышу в этой войне.

Но я все равно сделала его.Я пала, низко склонив голову и тихо прошептав:- Неа, - а дальше только темнота...

***- Это не просьба, Канда Юу, - японец перевел взгляд на Рувелье, скрестив руки на груди. Он понимал, но не хотел верить.- Это приказ! - властным голосом закончил он, даже не скрывая довольной улыбки на морщинистом лице, - и Вы выполните его. Потому что это приказ Ватикана!- Ватикан следит за личной жизнью экзорцистов? - надменно поинтересовался он, стараясь всем своим видом показать, что он действительно думает о таком приказе.

Но Рувелье словно и не замечал все этого - отмахнувшись, словно он какой-то мошки, он продолжил перебирать документы, что лежали перед ним на столе.

Уже более спокойно посмотрев на Комуи, что стоял рядом со столом Рувелье, Канда злобно сощурился. Почему-то глубоко внутри он был уверен, что сможет заполучить поддержку Комуи, но Смотритель сейчас больше напоминал не того, кто сможет помочь, а того, кто сам нуждается в помощи.

Хотя, рассудил японец, в руках у Ватикана была его сестра и вполне объяснимо, что сейчас Смотритель молчит, а не пытается отстоять права своих подчиненных.

- Вы свободны, - не отрываясь от своих непосредственных дел, произнес Малкольн.

Канда резко развернувшись покинул стены кабинета, ощущая на своей спине сочувствующий и извиняющийся взгляд Смотрителя. Стало ли от этого Канде легче? Нет, за него уже все решили и предоставили только так называемую возможность разрушить все собственными руками.Как бы Канда не отнекивался, эти отношения, что связывали его и Уолкер, были ему дороги и сравнивались по ценности с собственной жизнью.

Да, он мог ударить Аллен, он мог оскорбить ее, но никогда его действия не были "просто так, потому что захотелось". Всегда была причина. И пускай методы были крайне странными, но Канду не учили, как надо правильно выражать свои чувства.

Это была не любовь. Это было слишком сильной и возвышенное чувство, которое Канда, он был уверен, просто не мог испытывать. Но эта связь была уже слишком крепкой, чтобы так просто лишившись ее, можно было продолжать идти дальше.Уолкер привнесла в его жизнь нечто такое, что могла дать только Аллен. Тепло и самое главное понимание, опора и забота, которой Канда был просто лишен.

Пускай он никогда не говорил об это открыто, но Уолкер была его личным лучиком надежды, персональным светом в конце темного коридора жизни.

Канда просто не умел выражать свою симпатию и заботы по другому - он мог оскорбить или унизить Аллен, когда они возвращались с очередной миссии, где Аллен решила снова погеройствовать, он мог ударить ту, потому что не мог сдержать ревности, быть особо жестоким, в те моменты, когда между ними должна быть только нежность.

Японец действовал, как требовали его инстинкты, как подсказывала интуиция. Аллен это понимала, словно считывала все по взгляду. Она направляла Канду, никогда не говорила прямо, потому что знала - Канда не любил такие жесты. Он не позволял контролировать себя, свою жизнь и хоть как-то корректировать поведение, даже малейшие поправки, сразу же ставили "выскочку" в глазах Канды очередным врагом.

Аллен смогла найти подход, минуя все стены, так опытно расставленные Кандой и тем самым добравшись до самой души японца. И это истинно тернистый путь, который Уолкер преодолевала не одни сутки и не одни недели.

Их отношения были дороги обоим, даже в молчании сквозилось доверие и незримая поддержка.

Канда медленно брел по коридорам Ордена и, кажется, что впервые не знал, что надо делать.

Как обычно подчиниться приказу? Но тогда не совершит он таким действием самую главную ошибку в своей жизни? Закрыть глаза на приказ?

Тогда оставят ли их в покое?

Не лучше ли прекратить все, пока не так больно?

Пока они еще не стали друг для друга всем, что зовется смыслом. Пока они не начала дышать друг другом, пока они не стали видеть друг в друге самое ценное.

Будет ли это правильным решением?И не было ли уже слишком поздно?...***- Вы уверены, что это правильное решение проблемы? - сохранив незаинтересованное лицо, спросил Линк.

Кабинет был погружен в тишину и только легкое перелистывание бумаги сохраняло видимость работы и какого действия в комнате. Рувелье недовольно нахмурился, когда голос подопечного буквально резанул его слух. Он не сомневался, Малкольн был уверен в правоте своего решения.- Вы сомневаетесь во мне, Линк? - отложив небольшую пачку с документами, произнес Рувелье скосив взгляд на парня.- Я хочу знать, так ли это необходимо.- Могу ли я рассматривать Ваш вопрос, как попытка помочь Госпоже Уолкер?- Нет, сэр.- Тогда что? Вам так интересно, что случится с Четырнадцатым Ноем или же Вы переживаете за свои дальнейшие обязанности?- Нет, сэр... Но мне было бы проще выполнять свои обязанности, если бы я был осведомлен о Вашим планах.- Вы слишком много хотите. Но пожалуй, для Вас я повторю, - он вновь взял очередную папку и выражение его лица немного изменилось - бровь чуть сведены к переносице, но уголки губ словно в противовес - приподняты. - Сердце Аллен Уолкер должно быть разбито.***- Ты сам это решил? - опустив голову так, чтобы глаза скрывала челка спросила Аллен.

Стоящий перед ней японец только недовольно шикнул. Скрестив руки на груди он отвел взгляд в сторону.

Что уж говорить, Канда рассчитывал сделать все быстро, без лишних прелюдий и дальнейших расспросов, но... это было только в его планах, которым было просто не суждено сбыться.- Это не важно, - решившись ответил Канда, который отчаянно пытался подавить внутреннюю дрожь и сковывающее ощущение неправильности действий.

Он должен был поступить так, как велит ему приказ и как подсказывает интуиция, но чувства впервые с такой силой одолевали его, что Канда не знал, как надо поступить, не то, что говорить о том, как надо поступить правильно.

Его мысли крутились только вокруг одной персоны - его персонального счастье, которое сейчас мужественно сдерживало слезы и старалось не разрыдаться в голос.

Да, он был создан, как равнодушная машина для убийств, но и в его искусственном сердце зарождалось нечто такое от волосы создавших его ученых обязательно встали бы дыбом. Потому что это совершено невозможно и необъяснимо, неправильно и сюрреально - чувствовать искренне желание защитить, спрятать и никому не отдавать.Аллен не воспринималась чем-то иным, как тот самый человек, которого следовало оберегать. Он словно шел против самого себя - делая больно. Но поступить по другому не мог.

Последствия его совершенно не касались, особенно в том случае, если бы он пустил все на самотек. Рувелье не оставил бы все так, как оно было. Он придумал бы другой план, как подобраться к Уолкер, как подорвать ее веру и как разрушить внутренние устои, что до сих пор прекрасно сдерживали Ноя внутри Аллен.

Канда понимал - если его не будет рядом, по крайней мере, так открыто, как было до этого - это поможет Уолкер намного больше, если они продолжат эти отношения. Аллен была превосходным актером, но одну роль она никогда не сможет сыграть.

И Канда знал это.- Не важно? Для тебя это не важно?! - резко подняв голову, устремив взгляд полный слез, выкрикнула Уолкер.

Канда только тяжело вздохнул.

Это было намного сложнее, чем он предполагал - словно отрывал кусок от себя самого. Медленно и планомерно.

- Да. Не важно! - чуть повысив голос произнес он, выпрямившись и намереваясь покинуть комнату.- Стой! - выкрикнула Аллен. Она просто не могла поверить, что Канда вот так просто может взять и прекратить все то, что они так усердно создавали и берегли.

- Что еще? Я же все ска... - Уолкер обняв Канду за плечи, привстав на носочки прижался губами к немного обветренным губам Канды. Словами японец мог ранить сильнее своей катаны, но вот в действиях Канда никогда не смог бы ее обмануть.

И Канда не обманул. Буквально через секунду на худой спине сомкнулись его руки, прижимая Уолкер к себе сильнее.

Аллен должна была радоваться такой реакции, но то, что она ощутила в этом поцелуе - заставило ее отшатнуться, разорвать этот контакт первой. Безграничное отчаяние и безысходность.

Порывисто обняв и поцеловав в лоб, Канда покинул комнату Аллен, негромко прикрыв за собой дверь.