Пролог - Апрель, 1925 год (1/1)

Первое апреля 1925 года14-ый год эры ТайсёХината сжал письмо в руке; бумага была измята и потрепана, перечитывалась снова и снова, пока на ней не появились следы, показывающие, как много раз он держал ее в своих пальцах. Он уже запомнил слова, каждый слог, написанный мальчишеской рукой, был запечатлен в его сердце, и он чувствовал глубокую печаль каждый раз, прокручивая эти слова в голове. Это ранило, но Хаджимэ все еще думал о них, когда сидел в поезде, смотря через закрытое окно на раннее летнее небо и поля, усеянные редкой зеленью.Каждый вздрагивающий толчок поезда, свист машины, несущейся сквозь ветер, уносили его все дальше и дальше в прошлое - прошлое, которого он не хотел бы знать, давно закрытое в маленькой металлической коробочке его сердца, которую надеялся никогда не открывать снова.Но когда Хината бросил взгляд на письмо и формулировки, слегка нечеткие от чужих слез, он почувствовал, как металлическая коробочка медленно сдается, как она, немного ржавая, заскрипела, открываясь, и запахло чем-то старым, чем-то забытым.Дорогой Хината-кун, - слова зазвенели в его голове до того, как он смог их остановить.Я получил письмо из школы и уверен, что ты тоже, и это было действительно счастьем - знать, что Кибогаминэ хочет нашего возвращения, чтобы мы могли завершить занятия. Я уверен, ты в восторге, пожалуйста, приходи, Хината-кун, разве не этого ты всегда хотел?Мне очень жаль, но я не смогу быть там с тобой, потому что так я решил, когда ушел. Здесь нет для меня места и, конечно, я нужен моей матери. Очень грустно жить в одиночестве в этом возрасте, когда есть множество радостей, которыми ты можешь насладиться только тогда, когда состаришься. Ностальгия и счастье видеть, как твои дети вырастают, и улыбаться тому, что запах чая все такой же. Это все маленькие радости, но у матери нет даже их.Прости, я не могу прийти. Будет очень одиноко ходить в школу, когда многое изменилось, но я знаю, ты сильнее этого. Я надеюсь, ты пойдешь вместо меня, чтобы 77-ая группа смогла наконец окончить школу и стать честными гражданами Токио, разве не так? Забавно, как много меняется с годами, но я надеюсь, эти твои чувства все те же, Хината-кун. Хотел бы я иметь возможность подбодрить тебя отсюда, но сейчас все обстоит так, что я могу сказать только одно: желаю тебе удачи.Может быть, когда-нибудь мы вновь встретимся, и ты расскажешь мне, как все хорошо сложилось для тебя. Я буду рад узнать все о твоих новых друзьях и коллегах, и, быть может, даже о твоей любви!Немного поздно говорить это, но прости меня за то, что ушел, не сказав тебе. Я никогда не хотел причинить тебе боль, но знаю, ты должен был понять, почему это необходимо.Береги себя, Хината-кун.Комаэда Нагито.Каждый раз вспоминая эти слова, написанные таким легкомысленным тоном, Хината не мог отделаться от чувства, что это был последний раз, когда он говорил с юношей. Было что-то особенное в том, с какой нежностью он говорил о прошлом, что заставляло Хаджимэ думать о невозможности встретить его снова. Хината мог бы сказать, что Комаэда оставил прошлое позади, он был сильным человеком - гораздо сильнее его самого, - но не мог избавиться от ощущения того, что это было еще не все. Этот юноша так много значил для Хинаты, и все это было вырвано из его рук прежде, чем он даже получил возможность назвать его своим.И как бы сильно он не хотел перерасти это и двигаться дальше, это не было так легко. Разве может быть легко успокоить бурные воды, которые были всем, что Хината знал так долго? Хаджимэ знал достаточно и понимал, что, когда живешь в шторме, каждый толчок будет сотрясать тебя так же сильно. И когда спустя все это время появилось обещание начать жизнь заново, это казалось просто выдумкой. Он не мог заставить себя смириться с такой переменой и сомневался, что когда-либо сможет это сделать, пока не получит то, чего хотел так долго. Завершение.Завершение какого рода он не знал, но достаточно было знать, что человек, от которого он его получил, был и тем, кто погрузил его в самую глубину боли, тоски и мучительного одиночества, что все еще не давали ему спать по ночам и от которых было спасение только во сне.Когда Хината задумался об этом, он понял, что Комаэда Нагито был началом всего этого, всего, что изменило его. И, Хаджимэ надеялся с почти детским желанием, он же и положит этому конец.