Элли, Ланга. Элли помогает Ланге перейти на сторону Света (постканон, AU относительно возвращения зеленых очков) (1/1)

?Я помогу тебе?, – говорит Элли, увидев раненую птицу на своем балконе.?Ничего не бойся?, – твердит Элли, убеждая принять приглашение в Изумрудный город.?Ты можешь остаться здесь навсегда?, – шепчет Элли, когда Ланга признается ей, что по ночам в кошмарах возвращается на остров Горн. После поражения Тьмы все меняется. Ланга никогда не хотела жить на поверхности, но Элли просит, и в конце концов она поддается. Привыкать нелегко: другие люди, другой этикет, даже еда слишком обильная и цветная. Ланга больше не принцесса Тьмы, а просто гостья, и должна во всем подчиняться Элли. Впрочем, оказалось, что это – приятная перемена. Хуже всего солнце. Раньше Ланга выходила на поверхность по ночам, а теперь Элли настаивает, чтобы она всегда была на виду. Это значит, никаких темных комнат и спасительного полумрака. К счастью, она такая не одна, и кто-то предложил рудокопам, а за ними и всем выходцам из Подземной страны зеленые очки. Ланга ловит свое отражение во всех зеркалах. Она давно не чувствовала себя так – возможно, никогда – и наслаждается каждой секундой. Откровенно говоря, зеленый ей не идет, красный или синий подошел бы гораздо больше, зато Элли понравится: она же фея Изумрудного города, а зеленые очки – все равно что знак принадлежности. От этой мысли странно колет в груди. Но увидев ее, Элли долго молчит, а потом вдруг заявляет:– Сними их. Ланга медлит, не понимая, в чем дело, и Элли, вздохнув, сама снимает с нее очки.– Забудь об этом, – твердо говорит она и, сжав их в кулаке, переламывает пополам. – Они тебе не нужны. Ты больше не служишь Тьме, хватит прятаться от солнца. Ланга растерянно кивает: конечно, Элли права, но как быть, если с трудом переносишь солнечный свет? Элли берет ее за руку и выводит на балкон. Снаружи ослепительно яркий полдень, солнце в зените, изумруды сияют в шпилях башен, и Ланга, не успев отвернуться, щурится от резкой боли. Она отступает в тень, моргает, и все вокруг сливается в алое пятно. – А говорила, что разучилась плакать, – с улыбкой в голосе отмечает Элли, стирая слезинки с ее щек. Глаза жжет огнем, но ладони Элли ласковые и теплые, и ради этих легких прикосновений можно вытерпеть что угодно.