Глава #7. Никакого сочувствия. (1/1)

Для моей боли у меня мало силы воли. И не нужно осени на улице, чтобы понять упадок собственной души. В голове обваливаются колонны, которые когда-то крепко подпирали стереотипы и правила моей жизни. Той, которую я творил сам. Где просчитывал победы и поражения. Всегда ненавидел исключения из правил. К чему всё создается и устаканивается в круговороте жизни? Чтобы кто-то пришёл и стал исключением? Просыпаться и проверять замок на эмоциях. Снова. Говорить себе о бесстрашии и силе. В этой жизни. Найди меня, слабость. Раскуси все мои фокусы и засмейся в это злорадное и высокомерное лицо. Сохрани моё что-то… душу? Нет. Сердце? Нет. Не для этого я поднимался тысячу раз с колен. Не для этого запретил себе плакать и отрекся от беззащитной души, что тянула на дно. Ты врёшь и не жалеешь. Не сочувствуешь тем, кто закапывает себя в бетоне твоей лжи. Все, без исключения. Чонун, что ты понял? Почему ты изменил курс своей правильной жизни, которой я увлекался иногда? Звезда. Отдай мне то, что уже не принадлежит тебе. Я не люблю брать чужое, но никогда не подарю своего. Верните мне грешную землю, мысли. Почему я ничего не делаю… не могу – глупости. Я не умею, но научусь. Понятие ?не могу? вычеркнуто из лексического запаса. Дочитаем эту книгу, перевернем последнюю страницу и поставим на полку покрываться пылью. Память будет дергать за струны и приказывать вернуться и перечитать… полностью. Навязывая больше, уже зная финал. Обращая внимание на детали, которые сначала казались лирическим отступлением. Книга написана. Читателем прочитана. Вот только: читатель я или писатель?...***Разговор Чонуна и Милы был не из легких, но его простодушие, в которое она верила, и которое было настоящим, давало импульс новой улыбке. Этот вечер, безусловно, претендовал на один из лучших вечеров, о котором она не забудет, и за который ей не будет стыдно. Собеседник вел себя, в точности соответствуя канонам. Именно такой, каким его описывали друзья и любили фанаты.

Со временем переместились на кровать, друг напротив друг друга. Без намёков. Девушке даже не по себе было по сравнению со вчерашним вечером. Такой чёткий контраст. При одном лишь воспоминании о Кю ей становилось плохо, нервные окончания отмораживались, и всё вокруг застывало.Вдруг двери открылись. Легкие сдавило и перекрыло дыхание. Йесон был удивлен, он резко поднялся и хотел подойти, но не успел и слова сказать, как рука макнэ крепко держала правую руку девушки. Ни слова. Хотя секунды не увеличились в отрезке времени, но разум стал работать эффективнее.- Кю, что ты себе позволяешь? Выйди отсюда! Сейчас же! – золотой голос СуДжу не испугался даже взгляда исподлобья и красных от постоянного потирания глаз. Спокоен. - Извини, но я заберу её. Я не хочу, чтобы ты касался именно этой девушки. Не хочу!!!- Не кричи на меня. Скажу медленно: выйди. Один. И закрой двери. – крик, что вырывался из груди Кю, его, кажется, никак не задел.- Я делаю это осознанно. Ошибки нужно исправлять пока не поздно… - Хаха… - теперь хён казался дьяволом, а не наоборот. – Ошибки исправить невозможно. Рано или поздно – это останется ошибкой. Хватит! - Нет.- Мила… ты хочешь остаться или уйти? – Йесон не думал отступать. Он был уверен в ответе и знал, как это повлияет на его соперника. Сердце макнэ остановилось… правда, словно удар. Всё исчезало. Он совсем не подумал… снова не продумал.- Отпусти меня!!! – её рука с ненавистью вырвалась, она отступила на пару шагов и, тяжело дыша, решилась на ответ. – Я тебя ненавижу! И никуда не пойду. Никогда. Понимаешь? Я останусь тут. Даже если я девушка на ночь… даже если я никогда не стану достойной. Хочу быть с Йесоном. А ты не смей… не приближайся.- Но… Хён.. Пожалуйста. - Нет. А чего ты ожидал? - Не знаю… просто не делай с ней ничего дурного, пожалуйста. - Она не против… почему нет? Она хочет… почему нет? Потому что ты так захотел? – Чонун скривился и покачал головой, наблюдая за растерянными глазами младшего. – Прости. – неизвестное желание мести руководило им самим. Кажется, он стоял на месте, но оказался возле девушки и с наслаждением поцеловал.- Да пошёл ты! Можешь не говорить со мной год, но я сделаю так, как хочу. Я – упёртый. – Йесон почувствовал кулак, который сводит челюсти. – А ты… Мила, прости меня! Да… ты слышишь это слово. Прости. Козёл я! Козёл! Мне на колени встать? - Как удачно назвал себя! Ты мне не нужен. – девушка инстинктивно кинулась к пострадавшему и с ненавистью смотрела на ?плохого мальчика?. - Эмоции… именно они наградили его пощечинами, после которых оставались красные следы. – А теперь выйди. Навсегда. Исчезни с этой планеты и не порть людям жизнь.- Дай мне шанс… я повторю. – впервые его колени самостоятельно начали прогибаться и опускаться вниз, под давлением якоря, который тянул на дно. Вот он, вкус поражения, которого так хотелось. Йесона окончательно перекосило от этого… теперь он подверг сомнению каждый звук, который вылетел из его уст.Не прочитав в глазах обоих ничего, кроме победоносного презрения, макнэ, опираясь на последние капли собственного, такого дорогого ему, достоинства, поднялся и вышел. Не оборачиваясь, не ударяя стен. Просто ненависть, просто сердце почернело и сгорело. Просто теперь только холодный разум и месть. Обычная усмешка. Бездушное существование. Изучение окрестностей, которые было видно из его окна, с мыслями совсем о другом.

*** - Скажи, с тобой всё в порядке? Что же делать… - Я сам всё сделаю. Мила, ничего страшного. Успокойся. Ты уверена? – Чонун притянул девушку к себе, максимально приближаясь к лицу. Её нежные губы трепетали от ожидания и какого-то страха. – Ты дрожишь. - Я боюсь… тебя. - Потому что не откажешь. Думаю, тебе лучше уйти. Прости. Всё равно… я не смогу. Да и ты не того любишь… не такого.- Спасибо за всё… я пойду… знаю, что глупость, но вот мои координаты. Для тебя – в любое время. Береги себя. Знай, что как только попросишь – я ногами дойду в Корею, но не позволю тебе грустить. – улыбнулась… - Хм… зачем такие жертвы, когда я сам прилечу к тебе? Вот смотрю на тебя и вижу в тебе только ребенка… я бы хотел такую дочь. С такой улыбкой, глазами, руками…- Ахаха… влюбился? Дочь… без проблем, если ты будешь мужем.- Я рад, что на такой веселой ноте мы попрощаемся с тобой. Больно… сейчас я сделаю тебе больно. Но надеюсь, что это последняя встреча. Так будет лучше для всех. Мы помиримся и хорошо, чтобы больше никакая фанатка не становилась между мемберами. Ты не будешь матерью моих детей, а я – твоим мужем. Я никогда не позвоню тебе и не приду. Такова правда и реальность. Просто наслаждайся жизнью. - Обещаю, что буду сильной. Прощай.Через силу она переступила порог его номера. Чонун подошел к дверям, чтобы закрыть их после неё. Помахал рукой, улыбнулся и для себя отметил, что миссия выполнена. Девушка не будет строить себе воздушных замков, а просто будет жить. Найдёт парня и своё настоящее счастье. Он ни на секунду не сомневался в полном отсутствии каких-либо чувств к ней. Поэтому ничего не потерял, и пустоты не было. Одно лишь желание выспаться. Потянувшись и прогнув свой закаменевший позвоночник. Косточки неприятно захрустели. Снимая верхнюю одежду, парень потянулся расстелить свою постель. Продумывал то, как будет говорить после всего этого с Кюхёном. Он понимал, что поступил неправильно и жестоко, но кто-то должен был показать макнэ, что он не всесильный. И хотя Йесон никогда не отличался храбростью и смелость, момент упустить не мог. И потом… было только два варианта: унизить Кю или унизить себя самого.В мире вряд ли найдутся люди, которые бы унижали себя, отдавая предпочтение соперникам. До последнего каждый держит в руках оружие, защищая свои принципы, взгляды, правду. И всё это до пика, когда важнее своей правды может быть только инстинкт самосохранения. Между смертью и жизнью мы выберем жизнь. В этом времени можно найти то, что держит тебя на земле. А если такого нет, то хочется найти. И для этого нужно жить. Мы слишком ценим жизнь. Мы слишком ценим себя. Мы плюем на всех и всё ради собственного удовольствия.А когда вспоминаешь, что пытаешься прожить жизнь не бездарностью, то распирает от собственной значимости и необыкновенности. Даже элементарная помощь или ложь во имя чего-то лучшего кажется геройским поступком. Каждая лукавая улыбка… а что? Зато улыбаюсь тем, кого так ненавижу. Скольких заполняет ненависть, а не любовь. А те, у кого это чувство ещё не прошло стадию полного отречения и самоуничтожения вследствие полного разочарования, поддаются пыткам. Для них ещё на земле начинается ад. Переходный период от цветущих стран снов к серой реальности окончательно завершается. И никто не берется остановить этот процесс. Правильно, к их армии всененавистных готовится новый солдат. Почему бы и нет. Чем больше армия, тем больше противников сдается без боя, слепо следуют за массой.Ватные ноги совсем не хотели держать её. Из глаз покатились слёзы. Не было сил принять всё сказанное. Почему он сказал? Девушка и сама осознавала, что она ему не нужна, но услышать. Закрывая рот рукой, чтобы никто не слышал всхлипываний, она медленно ступила вперёд. Смириться. Сможет. Обещала. Сказка закончилась. Сейчас приедет лифт и спустит её на грешную землю. Только терпение. Лишь бы не обернуться. На секунду закрыла глаза для того, чтобы сфотографировать лучший момент в памяти. – Мила, ты уже домой?За метр от неё послышался знакомый голос. Тихо, но четко проговорил слова. Довольная улыбка и дикий взгляд. Похоже, теперь он всё продумал. Вглядываясь в ночную глубь, парень быстро переварил в себе последний день. И нашёл недостаток. Его характер и доброта, которая не до конца уничтожена – вот недостаток. Искоренив его, он снова будет упиваться постоянным, со временем надоедающим, чувством вечного победителя. Внутренний голос подсказывал ему, что хён блефовал. Йесон не из тех, кто будет так вести себя с девушками.Обратив внимание к своей персоне, Кю закрыл ей рот рукой и потянул в свой номер. Сначала на лице читалось полное непонимание того, что это было. Когда она стояла в уже знакомом номере, в замке повернулся ключ.

Теперь изолированы от всего мира. Громкий смех позади. Мила повернулась лицом к макнэ, но не осмелилась даже спросить что-то, просто отступала назад шаг за шагом. Не отрывая взгляда от его красных глаз. Свет выключился. Из окна луна бросала блик на край постели, отражая тени на стене.Новый комок застревал в горле, но был пропущен. Руки дрожали. Грудная клетка вздымалась, набирая как можно больше свежего воздуха, чтобы не задохнуться. Темп возрастал, но кислорода не хватало. тем временем, парень медленно приближался. Спокойно снял с себя одежду, расстегнул пояс, звук металлической пряжки разогнал по телу мурашки. - Пожалуйста… - Заткнись.Казалось, что единственное слово, сказанное девушкой, подкинуло дров в его огонь злости. Он и не пытался контролировать себя. И совсем не жалел, никакого сочувствия. Ненависть поглотила ещё одного человека. В аду его не осудят. А ему дорога только в одну сторону. Если бы она продолжила просить, то он бы просто заткнул ей рот. Чтобы не слышать её голоса.Положил руки на её плечи и направил к кровати, пытаясь не разрывать зрительного контакта, который пугал её ещё больше. Прилагая небольшие усилия, надавил на плечи и опустил девушку на кровать. И жалкие попытки вырваться сопровождались лишь его насмешками. Он мужчина, и что бы ни говорили, у неё нет столько сил, чтобы вырваться. Возясь под нависшим сверху телом, тяжело выдыхая, ощутила, как его одна рука опустилась, чтобы сдержать её непослушные ноги. Резкий до боли, перекрывающий дыхание и забирающий все силы, толчок.С каждым новым движением она отказывалась от своего тела, а маленькие аккуратные пальцы жадно хватались за что угодно, лишь бы можно было выдохнуть. Было мало этих резких выдохов, которые выбивались с каждым вхождением. У её насильника открывалось второе дыхание, и даже кровь его не остановила.Его ничто не останавливало. Он хотел, чтобы она жалела о своём выборе, о том, что не приняла его. А будь всё по-другому, они бы просто сидели и разговаривали. Как только эта мысль, проходя замкнутый круг в сознании, на миг останавливалась, темп возрастал и становился ожесточеннее. Вкладывая всю силу физическую и ненависть моральную, выбивая последнюю, уже и так погасшую надежду и веру в теле, которое больше похоже на кусок мяса.Даже когда издевательства прекратились, оставляя после себя синяки на руках, талии, она не могла пошевелиться. Даже на миллиметр. Ребра, казалось, прогнулись вовнутрь под тяжестью, раздавливая все органы. И хотя сейчас она лежала одна, это противное чувство душило её, сжимая в своих скользких объятиях.Кюхёну было жутко, когда он смотрел на своё вымученное лицо в зеркале. Хотелось разбить это отражение. Смыв с себя все следы, он продолжал стоять. Не понял, почему, но возвращаться в комнату не хотел. Надеялся, что она сбежит за это время. Даже не представлял, что она идти не может. Хотя… может, он знал это, но не верил в то, что это его рук дело.Неохотно и превозмогая свой страх, он всё же вернулся. Глаза, в которых нет ни света, ни жизни… Спокойно, словно его это вовсе не тревожит, прошёл мимо неё. В душу закралось что-то неприятное, которое кричало о его бездушии. Не в состоянии сдавить этот крик, он резко поднялся и подошёл к девушке. Ничего не говоря, взял тело на руки, занёс в ванную. Набрал воды и осторожно водил рукой, смывая следы собственной ничтожности. Остановил взгляд на красных синяках. Но всё ещё не выказывал сочувствия. Никакого. Закутав, словно невинное дитя, в полотенцу, уложил на постели. Теперь в глазах читалась молитва о прощении, но её глаза не отвечали. Они покрылись такой серой и тусклой пеленой.- Кю прилёг рядом и обнял. Лицо уткнулось ему в грудь, боялся выдохнуть, чтобы не нарушить тишину. Целовал волосы. Чувствовал, как из глаз этого ребенка начали катиться солёные дорожки, попадая на его холодное тело. Словно жидкий яд, обжигая каждую клетку. Объятия становились сильнее и нежнее одновременно.Прости меня. Я не хотел. Ударь меня. Надеюсь, что дороги на том свете разойдутся. Я только в ад, а ты – в рай. Такие, как ты, не могут встречаться на пути у таких, как я. И даже спустя годы я буду помнить тебя. Ты же – забудь… постарайся забыть этот кошмарный сон.