Love of my life (1/1)

Локи по-прежнему исчезал. Нечасто и ненадолго — однажды пропал на два дня, вернувшись и положив на стол что-то, весьма сильно напоминающее человеческой череп, — спрашивать об этом Баки не стал. Он смутно ощущал, что что-то должно произойти, понимал: Локи хочет, чтобы что-то произошло. Он будто готовился к чему-то, собирая, как древняя ведьма, по крупицам ингредиенты для смертоносного зелья. Баки казалось, что он — лишь очередной ингредиент.— Хочешь со мной? — спросил Локи у сидящего в кресле Баки.Тот опустил на колени книгу в потрёпанном мягком переплёте и недоумённо взглянул в зелёные глаза. Локи накинул тёмно-изумрудный плащ, без которого обычно не выходил наружу.— Да, — спокойно согласился Баки. — Осточертело в этой дыре гнить.Локи ухмыльнулся, приподняв правую бровь.— О, ты увидишь, — говорил он, пока Баки подходил ближе, — насколько всё гнило в той дыре, в которую мы отправимся.Баки сдвинул брови — придумать, что ответить, не успел — перед глазами сверкнула резкая вспышка, ослепив, словно взорвавшийся слишком близко фейерверк.Придя в себя достаточно быстро, — лишь блестящие искры стояли ещё перед глазами — Баки пошатнулся. Он рефлекторно выставил в сторону настоящую руку и нашёл опору в виде подставленного предплечья. Баки сжал его, вставая прямо и прикрывая глаза. По телу прошёлся неприятный холод, сырой, словно в старом подвале, десятилетиями не видевшем солнца. Услышав голос — скрипучий, низкий женский голос, который говорил на уже знакомом, но всё ещё непонятном языке, — Баки открыл глаза.Они попали в пустоту — первая мысль, пришедшая в голову, была такой. Темнота стелилась со всех сторон, словно чёрный густой дым, сквозь который не было видно ничего — лишь Локи, стоящего рядом, и кого-то ещё прямо перед ними. Отпустив руку Локи, Баки перевёл взгляд на это... существо? — думал он, не в силах подобрать подходящего слова. Лицо стоящей перед ними женщины напоминало застывшую маску, которой можно было бы пугать не только детей, но и взрослых. Одна половина лица — мертвенно-бледная, вторая же была похожа на сырой полусгнивший труп. Глаз мёртвой стороны не шевелился, на нём не было век, зрачок и бесцветная радужка покрылись сероватой пеленой. Живой глаз смотрел на Локи — Баки удивился тому, насколько зелёный цвет глаза не сочетается с этим жутким лицом. — Я хочу, чтобы он понимал, — произнёс Локи по-английски.Щель вместо рта приоткрылась, едва ли шевелясь с мёртвой стороны:— Как скажешь.— Как дела?— Смеёшься? Я не видела отца веками, и неужели ты решил...— Отца? — Баки вскинул брови и перевёл взгляд на Локи.Кривая ухмылка застыла на лице женщины. Едва слышно вздохнув, Локи взглянул на Баки и сжал губы.— Всякое бывало, — пожал он плечами. — Познакомься — Хель.Баки снова посмотрел в зелёный глаз Хель и понял: он напоминает глаза Локи.— Ты не думай, — Локи усмехнулся, — это она в себя такая.— В твою душу, папочка, — ледяным тоном прошипела Хель.— Хель, — обратился к ней Локи, не давая Баки собраться с мыслями, — ты знаешь, зачем я здесь?— Я не дура.— Ангрбода мне так же говорила, — Локи скривил губы.— По поводу?— По любому. Но верилось с трудом.Хель выставила руку вбок, и в ней появился странный посох — приглядевшись, Баки рассмотрел в нём длинную кривоватую кость. В зелёном глазе вспыхнула злоба, и Хель направила посох на Локи.— Как ты смеешь так говорить о моей матери?Резкое движение, короткий, хриплый вскрик — и Хель оказалась на коленях, а костяной посох прижал бледное горло к бедру её отца. Она обхватила посох тощими, почти серыми руками.— Отпусти. Иначе не выберешься отсюда.— Это не ты решаешь.— Я решаю многое.— Поэтому я и пришёл.Хель дёрнулась, но посох лишь сильнее приблизился к её шее.Растерянность, шок и ужас смешались внутри в пульсирующий ледяной ком, не дающий пошевелиться. Сердце билось в глотке, в висках неприятно стучало — Баки резко вздохнул, но тяжёлый воздух не давал насытить лёгкие. Он стиснул бионику в кулак.— Локи, — негромко произнёс Баки.Тот не реагировал, продолжая душить дочь.— Локи!Вскинув голову, Локи растянул губы в ядовитой улыбке, глядя на Баки безумными глазами. Он отпустил Хель, откинул в сторону её посох и шагнул к Баки.— Чудовище... — едва слышно проскрипела Хель.— Ты так не думаешь, — с улыбкой повернув голову к ней, произнёс Локи.Хель встала с колен, подняла свой посох и, бросив взгляды на Локи и Баки, растворилась, словно смешавшись с чёрным дымом. Мгновенно затряслась живая рука, и Баки, стиснув её в кулак, глубоко вдохнул. Он уже перевёл взгляд на Локи, готовый заговорить, но сделать это ему не дала очередная резкая вспышка — в секунду они покинули пристанище Хель. Пошатнувшись, Баки едва не упал, но под ногами оказался диван — Баки приземлился на него, тяжело дыша. Его трясло, то ли от никак не отпускающего холода, липкого, пробирающего до нутра, то ли от накрепко сковавшего ужаса. Баки вскинул голову: Локи стоял в паре шагов от дивана, глядя на Баки; на тонких губах лежала тень улыбки — от неё внутри мгновенно вскипело бешенство. Баки вскочил, рывком двинулся к Локи и, схватив его за воротник, прижал спиной к ближайшей стене. Локи коротко засмеялся, за что получил удар живым кулаком по лицу.— Что это такое было? — прошипел Баки.Локи облизнул губы. Зрачки его зелёных глаз расширились, а сердце стучало слишком быстро — Баки захотелось с силой встряхнуть его, а заодно и себя.— Я тебя спрашиваю.— Что ты хочешь узнать?— Хель?Локи кивнул.— Что ты киваешь?— Да, она моя дочь.Баки стиснул челюсти.— Ангрбода? О ком вы говорили?— Мать Хель.Фыркнув, Баки дёрнул живой рукой, на которую Локи положил свою кисть.— Мать Хель, ясно. Мать твоей дочери — не твоя жена.— Моя жена была матерью моих сыновей. Кстати, — Локи криво ухмыльнулся, — одного ты видел. Частично.Баки недоумённо сдвинул брови, глядя в зелёные глаза.— Частично?...Локи кивнул.— О чём ты?— В пещере. Вспомни, что не давало мне освободиться.— Чт...?Крохотная надежда на то, что в голову пришла неправильная мысль, потерялась под новой вспышкой ужаса. Глядя в заблестевшие от слёз зелёные глаза, Баки спросил глухим шёпотом:— Сын?...— Путы, что никогда не сможет разорвать родитель.Почувствовав непривычную слабость в живой руке, Баки убрал её от воротника Локи, а следом убрал и бионику.— Они сделали это со мной, — прошептал Локи и, не давая Баки отойти, обхватил его предплечья — не со злобой или требованием — словно отойди Баки на пару шагов дальше, и все Девять Миров рухнут в пустоту.По бледным щекам потекли слёзы — это ужаснуло Баки не меньше того, что случилось раньше. Он неловким движением положил настоящую ладонь на плечо Локи, большим пальцем касаясь ключицы.— Что сделали? — спросил Баки тихо.— Помоги мне.— Локи...— Пожалуйста.Баки перевёл взгляд в зелёные глаза — Локи смотрел в ответ. Его тонкие губы дрожали, длинные ресницы слиплись от слёз, которые продолжали стекать по щекам. Баки вздохнул. Облизнув губы, Локи протянул руку к его щеке и осторожно накрыл её трясущейся ладонью.— Пожалуйста, — повторил он едва слышно.— Локи, не надо.— Баки...— Прекрати, я сказал, — Баки откинул руку Локи со своей щеки.Дёрнувшись, словно от резкого и неожиданного удара, Локи расширил глаза и прижался затылком к стене. Баки опустил взгляд.— Прости, — шепнул он. — Прости, я не хотел.— Бак...— Просто прекрати это делать, ладно? Я не...— Ты не знаешь, о чём говоришь.Подняв взгляд, Баки увидел в зелёных глазах новый блеск — не жалостливую пелену горячих слёз, а кое-что, заставившее сердце забиться ещё быстрее.***Queen — Love of my lifeЛёгкость, с которой длинные пальцы порхали над чёрно-белыми клавишами, завораживала не на шутку; Баки не отводил от кистей Локи взгляда. Непонятно откуда взявшееся пианино расположилось посреди гостиной, от его блестящей чёрной поверхности отражалось пламя камина. Локи играл. Играл знакомые мелодии — что-то из классики; Баки был удивлён тем, что знает такую музыку; играл что-то, не похожее ни на что другое, видимо, придуманное им самим, — но волшебно красивое. Локи изредка смотрел на Баки — знал, что тот не отводит от него взгляд, не мог бы отвести, даже если бы очень захотел. Внутри, будто крохотный распустившийся цветок, появилось непривычное спокойствие; Баки понимал, что в последний раз испытывал нечто подобное очень давно, там, в Бруклине — дома. Он скользнул взглядом от чуть поджатых тонких губ к глазам Локи — тот смотрел в ответ. С силой стиснув челюсти, Баки выдерживал взгляд — спокойный, но всё равно острый, как бритва, — заранее понимая, что сегодня его очередь проиграть. Когда закончилась очередная мелодия, Баки поднялся с кресла и двинулся к выходу.Первые ноты заставили его замереть на месте.От короткого проигрыша болезненно сжались рёбра, а когда тихий голос произнёс первую фразу песни, у Баки подкосились ноги. Затряслась живая рука, а Локи продолжал играть и петь — Баки, хоть и стоял к пианино спиной, знал, что Локи смотрит на него, наслаждаясь тем, как боль заполняет каждую клеточку дрожащего тела.— Прекрати... — едва слышно выдохнул Баки.А он продолжал — продолжал просить вернуть его сердце, просить не покидать его. Продолжал говорить "Люблю". Баки понимал, что он не прекратит, не остановится — понимал, что придётся сломать ему пальцы и челюсть, чтобы перестать слышать это. Он смог, повернувшись, сделать короткий шаг к пианино. Увидел, как едва заметно дёрнулся уголок рта Локи, хотя тот не прекращал петь — при других обстоятельствах Баки восхитился бы красотой его голоса. Но сейчас, когда этот голос говорил о том, что будет рядом, даже когда они станут старше, чтобы напомнить о любви, Баки не чувствовал восхищения — лишь боль и глухую ярость. Он резко схватил Локи за воротник, прервав его на середине фразы, оттащил от пианино и впечатал в стену.— Я сказал прекратить, — тихо произнёс Баки сквозь слёзы.— Тебе не понравилось?— Откуда ты знаешь, ублюдок? Откуда ты, нахрен, знаешь?— Я знаю, Баки, больше, чем ты думаешь.— Насколько больше?— Я знаю, что эта песня важна, но не знаю, почему.Горячие слёзы продолжали стекать по щекам, Баки трясло, словно от вибрации старого поезда, — ассоциация резанула куда-то в районе сердца, и горло будто заполнилось жгучей кровью.— Приказ, — начал Баки, шмыгнув носом. — Новый приказ. Не помню ни год, ни имя. Убить, просто убить, снова убить, какая нахуй разница, кого и зачем, убить. Помню число — пятое декабря. Это была годовщина их свадьбы. Они познакомились на концерте, поэтому без этой группы не обходилась ни одна годовщина. И без этой песни. Он готовил ужин, ждал её, играла музыка. Зимний зашёл тихо, выстрелил — всё заняло от силы три минуты — и должен был валить. Но не смог. Блять, я... он двинуться с места не мог, потому что заиграла эта самая песня, чёрт бы её, блять, побрал! Стоял и слушал, слушал, пока песню не перебил визг его жены. Она орала, потому что её мёртвый муж истекал кровью на полу их кухни, а его убийца стоял прямо перед ней. Приказа убивать её не было, и я просто съебался через окно, — он сглотнул, прикрыл на секунду глаза и добавил едва слышным шёпотом: — Я бы и не смог её убить тогда. Не смог бы.Баки сглотнул снова, резко вздыхая из-за слёз, продолжающих обжигать щёки. Он почувствовал на щеках тёплые ладони — сил отстраниться или сбросить их не нашёл, и слёзы лишь потекли предательски сильнее.— Не плачь, мой хороший, не плачь, — шептал Локи, проводя большими пальцами по острым линиям скул.Сам не понимая, зачем, Баки прижался щекой к ладони Локи, пытаясь дышать ровнее.— Баки... — Твои губы.— Ты хочешь, чтобы я рассказал тебе?— Да, я хочу знать, — Баки едва ощутимо коснулся сухими губами основания большого пальца, который продолжал поглаживать его щеку.— Посмотри на меня.Баки поднял взгляд. В зелёных глазах не было и капли жалости, за которую Баки убил бы на месте; тонкие губы дрогнули в улыбке, заставляя обратить внимание на шрамы.— Я делал это ради них. Ради асов, которые обещали стать моей семьёй, обещали принимать меня, как равного. Но что бы я ни делал, на какой бы риск ни шёл, я всё равно оставался выродком, порождением Тьмы — в чём же, скажи, я был виноват? — Локи вздохнул, и Баки, поняв, что всё ещё сжимает ворот его свитера, ослабил хватку. — И тогда я тоже рискнул — рискнул головой, Баки, в прямом смысле головой. Цверги, чьи орудия славились на все Девять Миров, согласились выковать для меня — для асов — несколько безделушек. Их глупые междоусобицы привели к тому, что двое заключили пари, а я оказался где-то посередине, поставив против одной стороны голову, — Локи убрал руки с щёк Баки и чуть повернулся, прижимаясь к стене виском.— Не отворачивайся от меня, — тихо произнёс Баки, и это мало смахивало на просьбу — Локи снова перевёл взгляд в серые глаза.— Они проиграли, — дрожащим голосом продолжал он. — Несмотря на мои старания. Проиграли, и моя голова отправилась на их суд. Я просил, я умолял тех, кто клялся никогда не оставлять меня в беде, о помощи, но они остались равнодушными.— И тебе зашили рот, — всё внутри замерло в ожидании ответа, хоть Баки и понимал, каким он будет.— Да.На бледной щеке блеснула одинокая слеза. Протянув настоящую руку, Баки кончиками пальцев коснулся чуть дрожащей нижней губы — Локи вздрогнул, прикрыв на секунду глаза. — Эта песня, — тихо говорил Баки. — Когда ты пел, о ком ты думал?— О чём ты, Баки? — Локи вскинул правую бровь.— Сигюн? Или Ангрбода? Или был ещё кто-то?Усмехнувшись, Локи несколько секунд вглядывался в серые глаза, прежде чем негромко рассмеяться — Баки спокойно ждал ответа.— Баки, как ты можешь думать, что они что-то значили для меня? Любовь моя, как ты мог предположить, что меня связывала с ними какая-то одухотворённая близость? Баки?— Что ты сказал?— Бак...— Блять, что ты сказал сейчас, Локи? — дрожь в живой руке вернулась, и, чтобы как-то унять её, Баки снова стиснул ворот свитера Локи в сильной хватке.— Баки, прошу тебя...— О чём? Нет, не продолжай. Просто заткнись наконец, замолчи, Локи. Замолчи.То, о чём Баки думал — не только последние несколько минут — наконец нашло выход: Баки прижал Локи к стене сильнее — уже всем собой — и губами жадно впился в эти чёртовы губы с чёртовыми шрамами. В ответном поцелуе он не почувствовал ни удивления, ни растерянности — ни один не пытался играть на опережение, но всё равно пыл разгорался всё яростнее и яростнее с каждой секундой, с каждым поверхностным вдохом и коротким выдохом, с каждым движением живой ладони Баки по бледной высокой шее, с каждым движением рук Локи по широкой спине. Баки запустил пальцы настоящей руки в ярко-рыжие волосы и чуть сжал их, слыша, чувствуя, как из распахнутых губ Локи вырывается громкий стон.— Пожалуйста, любовь моя, — прошептал Локи, вновь коротко целуя огнём горящие губы Баки.Баки приобнял его за талию, чтобы отойти от стены хотя бы к дивану, но ощутил сопротивление.— Что? — хрипловатым голосом спросил он.— Прямо здесь, Баки. Здесь и сейчас.Баки пожал плечами.— Учти, что неудобно будет тебе.— Не думаю, — Локи растянул губы в улыбке и снова притянул Баки к себе.Не желая отдавать процесс в его руки, Баки дёрнул головой чуть вбок, уворачиваясь от поцелуя — Локи облизнул губы, и в его зелёных глазах Баки видел: Локи понимает. Чёртов ублюдок, который понимает слишком многое; чёртов ублюдок, чьи руки скользят под свитером Баки, пальцами по ямочке в районе поясницы, чёрным ногтем вдоль позвоночника, к лопаткам; чёртов ублюдок, чьи глаза так пристально наблюдают за реакцией Баки, видимо, в надежде, что тому всё-таки окончательно снесёт крышу.— Ты, — Баки наклонился прямо к уху Локи, ощущая, как его ногти впиваются в кожу на лопатке, — чёртов ублюдок, Локи.— Мы оба это зна...Конец фразы потонул в громком стоне: Баки укусил мочку уха Локи, провёл по ней языком, укусил снова — Локи подался бёдрами вперёд, и Баки провёл бионикой от его талии вниз. Прижался губами к шее, стискивая металлической кистью крепкое бедро, настоящей рукой продолжая приобнимать за талию, и уже сам начал сомневаться, что крышу его не снесло.— И тебе это нравится.Вместо ответа Баки быстрым движением запустил руки под свитер Локи — было плевать, насколько холодной показалась бы тому бионика — стянул его, швырнув куда-то на пол. Взгляд невольно заскользил по крепкому торсу, бледному и изящному. — Ага, нравится, — пробормотал Баки, снова поднимая взгляд на зелёные глаза.Локи смотрел в ответ с лёгкой улыбкой на губах; смотрел, как Баки снимает с себя чёрный свитер — он коснулся ладонью бледного шрама на плече, осторожно проводя по нему пальцами, и тело Баки тронула лёгкая дрожь.— Ты прекрасен, Баки, — шептал Локи, — прекрасен. Не надо дрожать, любовь моя, только не от страха.— Я не боюсь тебя.— Я знаю. Близко — едва ли между двумя дрожащими от предвкушения телами могла проскользнуть рука; близко — Баки ощущал биение сердца Локи так явно, что не мог разделить его со своим; близко — так близко, что даже слишком, до мурашек по обнажённой спине и живой руке, до раздражающей сухости в горле и невыносимой тесноты в штанах. Так близко, что когда губ снова касаются тонкие тёплые губы, а ладонь скользит по шраму к спине, когда вторая рука спешно расстёгивает джинсы, а собственная бионика уже справилась с его ширинкой, когда с губ срывается нелепый стон, в ответ на который Локи снова целует, Баки на секунду понимает, как сильно хотел бы верить его словам.Туманом застелившее взор безумие едва ли позволяло Баки отдавать отчёт в собственных действиях; не снова робот, нет, не кукла, а словно так и нужно, словно к этому моменту сводились все точки времени и пространства; Баки будто бы очнулся, когда Локи, вздрогнув, громко застонал от ощущения Баки внутри. Баки удобнее устроил бионику чуть ниже его поясницы, осторожно поддерживая практически на весу.— Я предупреждал, — прошептал Баки, неспешно толкаясь второй раз.— Не о том, как будет хорошо.— Помолчи, — Баки коснулся губ Локи своими. — Локи, ты очень красивый, — провёл металлическими пальцами по его пояснице, снова срывая с тонких губ резкий стон, — очень.В ответ лишь жадно впившись в губы Баки поцелуем, Локи подался навстречу — бёдрами, торсом, всем собой; Баки чувствовал, насколько тому неудобно — чувствовал в напряжении рук, обвитых вокруг его плеч, в изгибе спины, по-змеиному изящном, в тяжести дыхания, тёплого и частого.— Упрямый осёл, — выдохнул Баки Локи на ухо, касаясь губами мочки.— Нет, — в ответном шёпоте была слышна ухмылка, — нет, Баки. Просто запомни, — скользнувшая в волосы на затылке рука заставила Баки выпрямить шею и взглянуть в зелёные глаза, — если я хочу чего-то, я этого добиваюсь. Всегда. Вот и всё.Баки стиснул челюсти; облизнув губы, Локи тихо рассмеялся — дыхание сбивалось от каждого движения бёдер Баки, и смех вышел прерывистым и хрипловатым.— Тебе ведь нравится то, что ты чувствуешь.— То, что я чувствую, — Баки смотрел прямо в глаза Локи, ловившие каждое его слово с пугающей внимательностью, — это не твоё собачье дело.Тонкие губы дрогнули в ухмылке; живой рукой Баки скользнул по щеке Локи, к ярко-рыжим волосам, заправляя назад выбившуюся прядь. С едва заметным вздохом Локи прикрыл глаза; Баки смотрел на бледное острое лицо, продолжая жадно прижимать его тело к стене — и к себе, крепче, ближе, глубже. Не поднимая век, Локи чуть распахнул губы, по-прежнему сжимая в руке волосы Баки, второй обнимая его за плечи, слегка сдавливая на границе тела и металла. Баки двинулся резче, с губ сорвался стон — он слишком сильно, как ему показалось, стиснул рыжие волосы в настоящей руке; в ответ на это Локи резко вздохнул, поднял веки — зелёные глаза горели желанием и удовольствием. Живая ладонь скользнула к высокой шее, Баки провёл большим пальцем по чёткой линии челюсти. Наклонился, целуя тонкие губы. Локи ответил глубоким и долгим поцелуем, от которого Баки снова показалось, что крыша его направляется в Вальхаллу — удерживать её не хотелось, как и себя, и Баки, отпустив собственное наслаждение, позволил себе раствориться в нём, как лучи уже привычного северного солнца растворяются в водах прозрачной быстрой реки.