Глава 3 (1/1)

Тишина, прерывающаяся сначала только плачем ребёнка и всхлипами уже обессилевшего мужчины. Пальцы проходят между каштановыми волосами, а капли спадают на них с его лица. Красные белки глаз и зажмурившееся довольно смуглое лицо — всё, что видел младенец, который плакал от страха перед неизведанным.Знаете, существует такая связь между родителями и их детьми, которая заключается в перенимании тех же эмоций. Плачет он — рыдает она. Нет осознания, что произошло и как. Младенец полагается только на его чувства, на его восприятие. Взору не предстаёт безжизненное лицо матери, лишь расслабленная рука, покоящаяся на полу, ведь мужчина не захватил её вместе с туловищем. Он наглаживает её виски и желает, чтобы это оказалось кошмаром, из которого тот ещё не проснулся.Девочка удерживается за решётки высокой кроватки, начиная трясти её. Свет, исходящий от фар полицейской машины, заполонил детскую комнату, а характерный звук сирен становился громче и громче, заставляя ребёнка плакать сильнее.Grouper — Poison TreeПодрываюсь с кровати, резкий подъём заставляет чувствовать головокружение. Ночь и так была не лучшей, а это сновидение, скорее походящее на воспоминание, загружает голову нежелательными мыслями ещё больше. Помимо подобных снов, Грэйс и я всю ночь не спали, ведь ей было до такой степени плохо, что мне пришлось подавить недомогание использованием своих сил. Было страшно применять их, так как существовал риск того, что всё только усугубится из-за испорченной её же воскрешением энергетики, но бездействием заниматься не могла.Я не сведуща в исцелении, но прабабушка была сильна в этой части практической магии. Иногда мне не хватает даже теории, что уж говорить про материальность и осуществление магии? Несмотря на это, Грэйс перестала бегать в туалет каждые двадцать минут, дабы склониться над унитазом и сделать то, что вынуждает сделать организм. Побочные эффекты воскрешения. Такая реакция была сущим пустяком после месяца пребывания в неживом состоянии, я даже не могу представить воскрешение обычного смертного человека, чьё тело легче подвергается разложению и другим процессам, которые протекают намного медленнее для ведьм.Она, бьюсь об заклад, мысленно проклинала меня, смотря в упор на открытую крышку туалетного сидения, пока я держала её за волосы. Успела пошутить в своей голове, мысленно проговаривая: ??Если это не любовь, то что тогда???. Не стала озвучивать вслух, ведь ей уж точно было не до этого.Боль в конечностях теперь проявлялась не так сильно, но вот мышцы шеи будто натянуты. Похоже заснула в неудобном положении. Мне срочно нужно выпить что-то из аптечки, иначе я не просижу последние два урока истории искусств, которую нам впихнули в один день, хотя эти два часа могли бы распределить в разные дни недели. Радует тот факт, что в пятницу мы сдаём проекты по семнадцатому веку, а сложная программа закрывается. Дальше ждут творческие и устные задания.Меня действительно парит учёба, и смешно то, что я умудрилась впихнуть в эту суету воскрешение Грэйс. Говоря о ней, я задумываюсь, где же она всё-таки осталась. У нас в доме есть комната для гостей, которая вообще редко кем-то используется, но, по словам отца, мама думала всегда наперёд и считала, что лучше перебдеть, чем нуждаться в том, чего нет. Она могла заснуть там, но и возможен вариант с туалетом. Ей стало легче в половине пятого, но какой-то шум доносился до меня уже в шесть утра.Дотягиваюсь до телефона, который загорается от моего двойного касания по экрану, от чего сразу морщусь.— Чёрт, чего так ярко-то?Проверяю яркость экрана, бегунок находится на уровне чуть больше середины, к чему я не привыкла утром. Имею привычку всегда ночью понижать яркость до предела, чтобы не травмировать глаза утром, как это случилось сейчас. Скидываю на тяжелую ночь, неудивительно то, что это забылось.Сейчас уже почти семь утра, практически час до первого занятия, что вообще не соответствует моему нынешнему настроению. Желание спать сильнее всего существующего на свете, но кофе в одном из шкафчиков на кухне всплывает в разуме как способ решения проблемы.Голые ступни касаются мягкого ковра, ногами двигаю по нему, чтобы найти носки и штаны, которые обычно скидываю на пол перед сном. Приходится всё-таки взглянуть вниз, дабы найти вещи, что и удаётся сделать. Быстро надеваю и переделываю свой хвост, даже не причесавшись. Вообще ничего не волнует. С неимоверной усталостью хочу выйти, но возвращаюсь за телефоном, следом закинув его в карман своих спортивок.Пока не смею идти в туалет, потому что там может находиться Грэйс. Лучше сначала дойду до кухни, там по шагам и определит, что нужно уйти. Такая позиция у меня с того дня, как она стала жить здесь. Вообще жить. Мы мало общаемся словами, она часто прислушивается к моим шагам и из этого делает вывод, куда идти. Это чертовски странно, но принуждать к полноценному разговору вообще не хочется. Она ещё не доверилась мне.По утрам у меня тяжёлые шаги, не могу контролировать в полной мере своё тело из-за усталости. Прохожу на кухню и иду целенаправленно к секции со стаканами и кружками, чтобы налить в сосуд воды. Если сразу выпью кофе, то свернусь ещё от боли и в животе.Осознаю, что испытываю жажду, когда начинаю пить жидкость, и вместе с этим насыпаю в кружку порошок. Чуть не роняю упаковку, когда слышу громкие стуки в дверь. Были они оглушительными то ли от своей неожиданности, то ли от силы человека, который потревожил так рано. Взвинченное состояние выводит меня из сна окончательно, что даже кофе становится ненужным.Я не из пугливых, но кое-кто может проснуться, если вообще спит, так что меня не радовала возможная картина с Грэйс, подходящей ко мне сзади, когда я разговариваю с пришедшим человеком через порог раскрытой двери. Слышу звонки, вызванные нажатием на кнопку рядом с наличником. Так и представляю чей-то назойливый палец, не перестающий повторять одно и то же движение.Это заставляет как можно быстрее подойти к двери и открыть дверь, но перед этим оглянуться на лестницу и видимую зону второго этажа.— Здравствуйте! — мужчина лет сорока пяти даже оторопевает от моего резкого открытия, но не особо подаёт виду.Мой мыслительный процесс либо начал работать с новой силой, либо прекратился вообще, а единственными словами, крутящимися в моей голове, были несвязанные междометия. Чёрная лакированная фуражка и такого же цвета форма, взгляд падает позже на машину, которая припарковалась ближе к соседской стороне. Какого чёрта здесь делает полицейский?— Ам, — приоткрываю чуть больше дверь, — здравствуйте. Что-то случилось?Да, твою мать, случилось. Ты удерживаешь в своём доме покойную девушку, умершую при странных обстоятельствах. Вы арестованы, мисс.— Простите, что беспокою в столь ранний час, — пытается заглянуть внутрь, чего я как будто не замечаю, — но с вашего дома поступил звонок на номер экстренной службы, мы не могли разобрать речь и...— Должно быть, какая-то ошибка, — хватит торопиться, Фелис, хватит.— Вы одна, мисс?Нет, так дело не пойдёт. Возьми себя в руки и веди себя естественно. Заставь себя поверить, что это ошибка.— Да, — ветер дует в лицо и вызывает мурашки на теле, одетом в тонкие вещи, — может, Вы зайдёте?— Позвольте, — слабо улыбается, я воспринимаю это как знак первого шага расположения к себе.Он заходит, осматривая прихожую и кухню, до которой он уже дошёл. Если это сделала Грэйс, то у меня возникает дофига вопросов, которые спрашивать даже её не буду. Всё предельно ясно, помимо того, что я предприму. Что мне ей сказать? Что она скажет мне?— Знаете, — он не оборачивается, остановившись у кухни, — в последнее время дети и подростки часто звонят нам, но всё равно мы имеем обязанность проверять адреса.— Точно, да и на нашей улице много семей с детьми, — подмечаю этот факт, — на Хэллоуин тут их столько было, ух...— Понимаю, — всё-таки оборачивается, положив руки на ремень, — думаю, всё хорошо, но придётся подписать извещение о ложном вызове.Серьёзно, всё так просто?— Мой отец сейчас в командировке, поэтому...— Да это не важно, — машет рукой, — Вы тоже можете подписать. Сейчас принесу.Не знаю, что было бы лучше в этой ситуации. Если он услышит её шаги, то я уже не смогу сказать, что отец только проснулся, поэтому стоит проявить инициативу.— Не беспокойтесь, — мужчина останавливается из-за движения моей руки, — могу выйти. Чего будете туда-сюда ходить?Почему-то хмурится, хотя отчасти понимаю, почему так ведёт себя. Любой человек не стал бы в такую рань выходить на холод для подписания какой-то бумажки. Видите ли, здесь другой случай, мистер... Кстати, он так и не представился.— Хорошо, — всё-таки отвечает после нескольких секунд тишины, возникшей между нами, — жду тогда у машины, — разворачивается в сторону входной двери и даёт время накинуть что-нибудь.Хорошо, что не стоит над душой, пока я ищу какую-нибудь куртку или толстовку. Напротив кухни есть зал, в котором обычно спит отец, ведь иногда ему жарко на втором этаже. Там и нахожу чёрную олимпийку, недавно отстиранную от грязи, что была могильной землёй, смешанной с дождевой водой. Нет времени проверять Грэйс сейчас, так что направляюсь к выходу тоже.Практически касаюсь дверной ручки, но мысль о том, что та может выйти, прерывает все мои действия. Так не пойдёт, мне нужно взять ключи, а затем закрыть её, чтобы уж точно ничего не произошло за эти секунды, пока разбираюсь с полицейским. А вдруг это не она? Понадейся.Обуваюсь в первые попавшиеся кроксы, чтобы не медлить с прощанием с неожиданно появившимся мужчиной. Ирония заключалась в том, что отец Грэйс являлся главным детективом в нашем округе и руководил полицейским участком Форкса. Тот человек, которого я хочу отгородить от этого больше всего.Начало светать, а время шло и шло, что заставило задуматься о времени, которое осталось на то, чтобы собраться в школу. Чувствую, что это и последующий разговор с девушкой не оставят возможности успеть на первый урок, который я уже благополучно намереваюсь пропустить.Подхожу к машине и вижу, как из неё выходит мужчина, уже доставший нужное и облокотившийся на своё средство передвижения, чтобы самому заполнить некоторые данные от его лица. Несмотря на то что тот был в одной рубашке с длинными рукавами, он не стал садиться внутрь, чему я рада. Стою позади него и оглядываюсь, чтобы осмотреть дом, взгляд падает именно на окна.Всё кажется нормальным, и тишина прерывается только звуками от его движений и прерывистым дуновением ветра. Я смиренно ожидаю.— Держите, — передаёт бумаги, — надо заполнить, где галочкой отмечено.Киваю и начинаю разглядывать поля, оставшиеся пустыми, но подмечаю, что не все они должны быть заполнены мною. Внимание привлекает строка с заполнением подписи руководителя участка, Кевин Вильям Уокер. Да, это отец Грэйс. Скорее всего, даже очевидно то, что он даже не взглянет на документ, автоматически подписав его и скинув в гору других незначительных бумажек. Но этот факт меня будоражит, вселяет то ли страх, то ли энтузиазм насчёт идеи о том, что его дочь буквально просит помощи, но отголосок не дошёл до отца. До кого-либо. Они не узнают.Ручка начинает писать на бумаге, прикреплённой к твёрдому планшету, от чего легче заполнять документы. Кисти начинают медленно неметь от пронизывающего уже с выхода из дома холода, но заходить в него мне хочется лишь бесшумно, что невозможно из-за скрипящей двери.Я говорю себе потерпеть минуту этих церемоний, которые представляют из себя ещё прощание с этим мистером Уилсоном, фамилию которого случайно узнала из документа.Намереваюсь уже отдать всё ему, но позади слышится какой-то стук, что говорит о чём-то неладном. Только не говорите мне, что...Нет. Нет. Нет. Моя резко обернувшаяся голова, наверное, своим движением привлекла внимание офицера, который практически стоял спиной, но паранойя проснулась также быстро. Голова этой девки выглядывает из-за занавески, а моя рука превращается в кулак, поднятый для того, чтобы она увидела его.Он начинает оборачиваться, твою мать.— А, — придвигаюсь, — тут надо заполнять?Немного сконфуженный, но всё равно смотрит на поле, никак не отмеченное. И всё равно, что он подумает про возникшую по моей воле несообразительность и даже глупость.— Нет, — он так и подумал, видно по лицу, — вроде вы всё заполнили.Берёт из моих рук, оглядывая окрестности и косясь на окна дома. Похоже всё. Если она всё ещё стоит там, то я попробую рассказать сказку про подругу, оставшуюся на ночёвку. Но с учётом того, что я сказала до этого, мне такая история не поможет.Мой взгляд медленно переносится от его задумчивого лица к окну, в котором стояла Грэйс. Я уже более не вижу её там, от чего я вздыхаю, но внутрь. Да, вздыхать внутрь. Приходится так при нём.— Ладно, — всё-таки сдаётся, ничего не найдя, — простите за беспокойство ещё раз.— Да ничего, — отхожу, — хорошего дня.— И Вам.Киваю и улыбаюсь в знак уважения, а мои ноги подрываются с места, когда я вижу открывающуюся дверь дома напротив. Не хватало мне ещё разговоров и впоследствии воспалённых лёгких, мой иммунитет сейчас просто подорвать.Дверь скрипит с таким треском, что шум точно раздался до второго этажа, но почему-то настолько плевать. Видимо, так мне не хотелось видеть мистера Хитклиффа, который со стопроцентной вероятностью видел полицейского. Насчёт этого не переживаю, даже если тот скажет папе.Нынешняя настоящая проблема приближалась, дыша в затылок. Хорошо, что не буквально. Спина прислонилась к входной двери, а грудь вздымалась больше не от нагрузки, а мыслей, бурлящих в черепной коробке. Предстоял серьёзный разговор, а при таком раскладе я не смогу сохранить присущие мне в обычное время серьёзность и нацеленность. Какого чёрта она хотела сделать? Сбежать? Так и представляю её, объясняющую полиции, как проводится ритуал обыкновенный. Добавьте кровь человеческую, приправьте пустырником пятилопастным. Чем она, блять, думает?Становится дурно от такой вспыльчивости. Ноги идут быстрее, чем я успеваю успокоиться. Первая дверь, в ванную, закрывается сразу же, как я вижу, что там никого нет. Ориентируюсь по тому, в каком окне заметила Грэйс, и направляюсь в комнату, куда определила её ещё до того, как ей стало плохо. Там не было так много место для массивного гарнитура, но уют не страдал от этого.Сначала мне не особо понятно, где находится девушка, но вздёргивающиеся плечи заставляют двигаться и занавески, за которыми она пряталась. Началось. Понимание своей вины или страх передо мной читались в заплаканных глазах. Чем больше я приближалась, тем неизбежнее была и какая-то реакция от меня, видимо. Я буквально описываю её мысли, потому что такой взгляд меня саму пугает. Настолько я устрашающе выгляжу?— Поднимайся.Ноль реакции, так как мой голос как-то глухо звучит; подсказывает мне, что ни черта она не услышала. Прочищаю горло кашлем и повторяю сухо, несмотря на моё нежелание каким-то образом повлиять на её страх, только если вообще его подавить. Хотя не стоит делать и этого.Проявились какие-то изменения в выражении лица, всхлипы становятся тише, а руки пытаются опереться так, чтобы ей было легче вставать. Протягивать свои, думаю, не стоит — только отпугну. Всегда отличавшаяся терпением, я ругаюсь про себя насчёт её медлительности, что проявляется в резкости моих движений. Указываю на кровать, чтобы та села на неё, слушается.— Давай будем без банальностей этих, — сажусь к ней, но соблюдаю дистанцию, хотя она всё равно немного сжимается, — я знаю твой страх, знаю твои мысли, вообще это понимаемо.Растрёпанные волосы спадают на её бледное лицо. Замечаю вновь образовавшиеся синяки под глазами, которые она всегда замазывала тональным кремом. Всё, что я чувствую сейчас — недоверие и неверие. Первое очевидно и снисходительно, а второе ставит меня в тупик. Неужели никто тебя не понимал? Не понимал, как я? Надеюсь, ты познаешь, что такое искренность и взаимопонимание.— Прости, — как же не люблю это слово, но мне приятно слышать его из уст Грэйс, — не подумала. Как всегда.Немного разворачиваюсь к ней, даже не сформировав в слова то, что на уме. А что у меня в голове? Что следует сделать?Содрогается, что и передаётся мне, когда тишину нарушает звонок телефона. Уже предполагаю, кто это может быть. Вытаскиваю из кармана трезвонящий предмет и вижу имя Девин на экране. Что-то мне подсказывает неладное, брать трубку рядом с Грэйс небезопасно, поэтому скидываю звонок.?Не могу разговаривать. Приду ко второму.?Ставлю на беззвучный режим, но телефон успевает завибрировать прежде, чем я кладу его обратно в карман. Чего ей надо? Девушка поглядывает на меня, на что я невольно и даже неловко улыбаюсь ей.?Почему??Не считаю нужным отвечать, поговорим в школе.Возвращаюсь полностью к Грэйс, сидящей очень тихо, если не считать иногда возникающих звуков шмыгания. Трёт большой палец об указательный, поэтому обращаю внимание на отросшие ногти со старым прозрачным лаком, который ей нанесли до погребения. Я заметила, что она часто делает подобное — признак тревоги. Не разбираюсь в ментальной нестабильности и её проявлениях, но это было очевидно.— Всё нормально, — она не понимает, но потом вспоминает, что сказала сама до этого, — я бы сделала тоже самое, ведь тебе так страшно, — чувствую, как лицо невольно становится на вид подавленным.Грэйс прекрасно видит моё преображение, уже не стесняясь смотреть на меня напрямую. Наконец. А то порядком надоело, что всё время разговариваю с половиной лица, отвернувшейся от меня. Моя рука будто случайно покоится на пледе, ближе находясь в её стороне.Просто поверь мне.Чёрт, да. Ликую в душе, подавляя безграничное желание в ту же секунду поднять голову, когда чувствую тепло, исходящее от её кожи.Нахмурившиеся брови и дрожащая губа, которую она закусывает от накатившейся волны эмоций, показывают боль. Такой вид боли, не выражающийся все эти дни, накапливающийся и намеревающий выплеснуться. Не то, чтобы она не плакала до этого, очень даже часто, но сейчас это достигло другого уровня, словно приобрело иной характер, ведь сейчас Грэйс сдерживает изо всех сил мою руку, передавив четыре пальца, но жаловаться не смею.— Грэйс, я...Не то, что ожидалось, вовсе. Но мне приятно. Это не те объятия, которые получаешь от друзей, такие мимолётные, понимаете? Когда просто этим жестом приветствуешь человека или прощаешься с ним. Она вцепилась в меня, обхватывая одной рукой через верх, другая же находилась рядом с талией и, видимо, сцепилась с первой. Лишь ей было удобно.До меня не сразу доходит, что она сделала, но всё-таки отвечаю ей на объятие. Она пахнет моим мылом, но аромат её кожи и волос всё равно звучит по-другому. Надеюсь, не было слышно моего вдыхания, иначе это было бы странно.Грэйс Уокер не отстраняется.