5. (1/1)

Когда Вад в следующий раз появился на пороге дома Кузнецова, тот втащил его в квартиру, захлопнул дверь и велел проходить на кухню, бормоча на ходу:- Вряд ли что-то у нас с вами получится, но у меня для вас будут кое-какие новости. Говорите, вы родом из 2019 года?Вадим кивнул, присаживаясь на стул.- А насколько хорошо вы помните все, что происходило с вами, начиная с 1990-го?- Да вообще прекрасно. У меня нет проблем с памятью.- Ну ладно, эту версию тогда мы обсудим позже. Дело в том, что над созданием машины лично я и еще пара моих коллег работаем вот уже несколько лет. Подвижки есть, но весьма скромные. И затык, как вы понимаете, заключается в том, что сознание так или иначе неотделимо от его физического носителя – мозга. А физически перенести тело в прошлое невозможно. Прошлого не существует. Мы можем только заглянуть в будущее, над этим мы, собственно, сейчас и трудимся. Поэтому попробовать помочь вам я могу. Впрочем, разогнаться до нужных скоростей у нас вряд ли получится, хотя нам и надо-то преодолеть всего 30 лет… Но у этого метода есть один минус.- Хм?- Если у нас все получится, вы вернетесь в свое время не сознанием, а всем нынешним телом. Ваше прежнее постаревшее тело так и останется там с юным сознанием внутри него. Полагаю, прежде чем давать мне ответ, вам все же необходимо подумать…Вадим почесал лоб и кивнул. Время на размышление и вправду тут требовалось да и немалое.- А назад в случае чего вернуть меня сможете?- Увы, нет. Это билет в один конец.- Хорошо, я понял. А что там за вторую версию вы упоминали, когда я пришел?- Надеюсь, вы воспримете мои слова правильно и не станете злиться или обижаться, но… я просто обязан был проверить и эту версию. Тем более, что моя жена – психиатр, и…- О боже! – простонал Вад и откинулся к стене, больно ударившись затылком.- Нет-нет, я ничего не утверждаю, просто… вы слыхали про такое явление, как парамнезия?Вад поморщился и почесал кончик носа.- Проще говоря, ложные воспоминания, - тут же уточнил Кузнецов. – Человек якобы помнит то, чего никогда не было.- И в чем причина подобного? – нахмурился Вад.- Любое психическое расстройство, - пожал плечами Павел. – Тут без хорошего диагноста точно не обойтись. И я бы все-таки порекомендовал вам обратиться – ну хотя бы для начала к моей супруге. Она в курсе всей ситуации и в случае чего болтать не станет. Если вдруг и вправду будет поставлен какой-то диагноз…- Когда я могу дать ответ? – перебил его Вадим.- О, вы совершенно свободны в выборе времени… это же ваша жизнь, мы не можем вам указывать…- С вариантами негусто, как я погляжу, - усмехнулся Вад. – Либо я шизик, либо я попаду в будущее и буду там вторым лишним. Меня никто не узнает, максимум – будут говорить, что я чем-то похож на молодого Самойлова. И мне придется все начинать с нуля. Шикарная альтернатива. В любом случае, спасибо вам, Павел, за беспокойство. Я свяжусь с вами, как только пойму, как мне действовать дальше.Вадим встал, задвинул табуретку назад под стол и отправился обуваться.Обдумать ситуацию он решил во время гастролей – их все равно было не избежать. Хоть пока еще скромных и состоявших из нескольких концертов по близлежащим городам, но и их предстояло объехать с новой программой. Вадим все делал практически на автомате – память хранила все. Но предательское слово ?парамнезия? отныне заползло в его разум и прочно там обосновалось, пустив корни. А были ли это реально воспоминания? Разве он все то же самое не мог проделать просто с нуля? В конце концов, это его собственная группа. И не могут ли эти ложные воспоминания быть результатом слишком сильного желания обрести, наконец, успех, а потом и…покой без выматывающего душу Глеба? Мог ли его разум, уставший от безвестности и бесконечных попыток хоть как-то устаканить коллектив и приткнуть его творчество хоть куда-нибудь, выдумать весь этот мир – стадионы, деньги, наркотики, славу, культовый статус и, наконец, после всего этого – распад? Но зачем тогда сознанию были нужны суды и ссоры? Ведь сейчас на данном этапе у них все с Глебом хорошо.Хорошо. А хорошо ли? Вадим задумался, припоминая, и в этот самый момент раздался телефонный звонок. Вадим отложил сумку, в которую забрасывал вещи, готовясь к выезду, взял трубку.- Так ты поможешь мне с Маленьким Фрицем? – без всяких предисловий сходу заявил Глеб.Вспомнились вдруг все стычки, связанные с этим многострадальным альбомом. Как Глеб хотел протащить его в Агату, как Вадим встал намертво, как они ссорились и поливали друг друга самыми изощренными ругательствами, которые только приходили им на ум… Он вздохнул. Проходить через эту историю повторно у него не было никакого желания. Но выхода не было. Агата не могла замарать себя подобным.- Помогу, - покорно ответил Вадим. – Обеспечу тебе возможность записываться на студии, подыщу музыкантов, сведу звук – все, что хочешь.- Да? – удивился Глеб, вероятно, готовившийся к длительной стычке. – Вот так просто?- Но только ты выпустишь его под своим именем.- Вадик! – задохнулся от накатившего вмиг бешенства Глеб. - Глебушка, - мягко начал Вадим, вспоминая, как крыл брата тогда, в тот первый раз, - ну ты же понимаешь, тема фашизма очень скользкая и сложная. Агате не выплыть на подобном материале.- А на вашем с Сашкой она выплывет! – усмехнулся Глеб.- Но ты же тоже пишешь. У тебя много прекрасного материала. Если ты не против…- Ладно, Вадик, - Глеб чувствовал, что брат не собирался устраивать скандал и давить, и решил использовать другие методы, - поговорим на гастролях. Встретимся у поезда. Чай захватишь?- Захвачу, - обреченно кивнул зачем-то Вадим.За эти несколько дней Вадим так влился в прошлое, словно никогда и не покидал этого времени, словно вся его прежняя жизнь и вправду оказалась каким-то ложным воспоминанием. Вот же он Сашка стоит живой, улыбается, рядом Глебка с пушистой кудрявой шевелюрой и еще ангельским взором, словно у Ганимеда - курит, смеется, а ветер треплет его волосы. И все так славно, так по-настоящему, что Вад сам себе позавидовал – себе тогдашнему, не постаревшему 55-летнему человеку в теле юнца, а самому юнцу, не знавшему еще своего печального будущего.В автобусе Глеб, не задумываясь, шлепнулся на сиденье рядом с братом, опустил подбородок ему на плечо и хитро улыбнулся:- Ну так что там с Фрицем?- Давай после концерта, а? – с надеждой в голосе протянул Вадим. – А то сейчас ор ведь на весь автобус поднимется, - и сам рассмеялся да и Глеб вместе с ним.Они оба знали, как тяжело им было уживаться друг с другом, и частенько сами же и высмеивали свои бесконечные скандалы.- Пусти к окну тогда, - и Глеб оттолкнул брата к проходу.Он словно чувствовал, что с Вадом что-то не то, что тот стал мягче, уступчивее, что он не орет, не приказывает, а мягко убеждает, словно бы боится поругаться, словно бы он внезапно и бесповоротно помудрел. Глеб уткнулся лбом в пыльное стекло, и Вадим невольно залюбовался им: пожалуй, родись тот женщиной, у него отбоя бы от поклонников не было, да даже и сейчас он нет-нет да вызывал странный интерес со стороны лиц своего пола – столько в нем было странной грации с примесью какой-то почти женской истеричности. Раньше Вад никогда не обращал внимания на эту особенность брата: Глеб и Глеб, ну песни хорошие пишет, поистерить любит, внимание к себе привлечь, ну да брат все-таки родной, на такое и глаза закрыть можно… А сейчас он напомнил Вадиму какую-то античную статую с дивными тонкими чертами лица, неотмирным взглядом и поведением истинного мифического Нарцисса…А на концерте Вадим опять удивился сам себе. Думал, что собьется, потянет одеяло на себя, начнет снова щелкать пальцами в воздухе, привлекая внимание звукачей, забудет, что это Агата, а не его сольный номер… но забыться не получалось. Он стоял у микрофона и четко знал, что на дворе 1990, что он – участник группы Агата Кристи, которая презентует свой новый альбом Декаданс. Он даже не посмел выбрать для выступления более приличную одежду, а нацепил все ту же дурацкую рубашку с широкими неотглаженными брюками без стрелок, словно хотел нырнуть в прошлое прямо с головой и никуда его не отпускать. Вот разве что эмоций давал больше. На Щекотно отчего-то заплакал, и Глеб, услышав это, обеспокоенно уставился на брата. Но в остальном Вадиму казалось, что он дома, он на своем месте, хоть и понимал умом, что не по праву занимает чужое.Гостиница была совсем крохотной, музыканты сняли два двухместных номера. Вадим искренне изумился, когда узнал, что в одном из номеров будет одна двуспальная кровать – остальные все заняты.- Ну, может, хоть раскладушку… - попытался договориться он, но Глеб хлопнул его по плечу и закивал администратору.- Давайте этот номер, не проблема, поспим на двуспальной, - и перехватил ключ у брата, бегом направившись к лифту, словно торопился поскорее лично узреть эту самую кровать.Братья заказали в номер бутылку коньяка. Вадим сперва хотел запретить Глебу столь глобальную попойку, какой она ему теперь виделась, а потом махнул рукой. В конце концов, это Глеб Самойлов, а не папа римский. Из него не сделать зожника и йога. Он все равно будет пить и нюхать кокс, он все равно будет писать странные мрачные песни и все равно рано или поздно доведет их отношения до суда. Но пусть хотя бы сейчас, вот в этот самый момент они будут счастливы.Первые стопки улетели резво, и не слишком привыкший к крепким напиткам Глеб тут же поплыл, не отводя расфокусированного взгляда с куда более закаленного старшего.- Так что там с Фрицем, Вадик? – промычал Глеб. - Помогу, я же обещал, - спокойно ответил тот.- Почему под Агатой выпустить его не хочешь? Почему поработать над ним не хочешь?- Глеб, ну я же сто раз тебе это объяснял…- Я для тебя вообще ничего не значу! – и чисто по-женски по столу хлопнула ладонь.- Глебсон, ну чего ты сразу начинаешь, обсудили же уже все...- Если я это сольно выпущу, никто не станет это слушать, ты же понимаешь.- А если мы это выпустим под Агатой, из рок-клуба нас вышвырнут в один миг. Все труды коту под хвост!- Ну конечно же тебе рок-клуб дороже родного брата… - буркнул Глеб.Вадим подсел ближе, ткнулся лбом в круглое мягкое плечо Глеба, ласково укусил его свитер, потом коснулся его губами.- Ну не дуйся.Глеб как-то сразу обмяк, и ссоры не вышло, и воздух озонировал, и хотелось творить глупости, а не ругаться.- Вадик, ты какой-то не такой, - произнес Глеб после очередной рюмки. – У меня никак не получается на тебя злиться и обижаться.- Может, потому что я твой брат, и ты меня… хм… любишь?- Люблю, - с готовностью согласился Глеб, и слово это тонкой золотой струной зазвенело в полумраке провинциальной гостиницы.Как давно Вадим не слышал его от младшего. Кажется и забыл, как звучит голос Глеба, когда он произносит это простое слово из пяти букв…- И я тебя люблю, - прошептал он, крепко прижимая брата к себе. Они, пьяные, падают на постель прямо так, не раздеваясь, сжимая друг друга в вялых объятиях. Потолок плывет и кружится над их головами. Вадим трет глаза в попытке немного прийти в себя и тут же проваливается в темный алкогольный сон.Просыпается он спустя несколько часов, уже ближе к утру. Рядом, прижавшись к нему, словно ложка к ложке в ящике для посуды, лежит боком Глеб. Они так и не разделись с ночи, даже покрывалом не накрылись. Голова гудит, изо рта откачали все намеки на жидкость, и Вадим окидывает мутным взглядом номер в поисках хоть крошечной бутылки с водой. Не находит, вздыхает и слезает с постели, плетется в ванную и пьет большими жадными глотками прямо из-под крана. Когда он возвращается в комнату, Глеб спит так же сладко и что-то бормочет во сне. Вад садится рядом, гладит его по ладони, затем наклоняется к мягким вихрам, касается их губами.Парамнезия…Возвращение в 2019…В любом из исходов этот кукольный Глеб останется один.Ну так, может, и будет лучше? Может, у него одного выйдет и не хуже, чем у целой Агаты? Мысли не отпускают, так и вертятся роем беспокойных мух в голове у Вада.Парамнезия… может, все же рискнуть и решиться на пару уколов галоперидола? Вдруг полегчает, если они правы? Взять и прожить все с нуля, не задумываясь о завтрашнем дне, не страшась его...Или вернуться туда к себе, рассказать все тому Глебу и той своей юной копии, и пусть в будущем будет сразу два Вадима, зато в этом не будет ни одного…Выбор был слишком очевиден, хоть Вадим и до последнего отрицал это, до последнего пытался бороться, глядя на почти девичьи черты спящего Глеба.Он поцеловал брата в лоб, затем в щеку, задержался в нескольких сантиметрах от губ, но все же не решился. Ласково провел ладонью по спине, а затем встал и вышел из номера.