Глава 2 (1/1)

Света считает часы до конца рабочего дня. Размениваться на минуты сейчас подобно смерти.Удивительно, но прошедший год сейчас кажется мигом, вспышкой, отголоском прошлого. Будто и не было этих трёхсот шестидесяти пяти дней одиночества.Триста шестьдесят пять дней; восемь тысяч семьсот шестьдесят часов; думать, сколько это в секундах – страшно, да и не хочется. Всего каких-то восемь часов, и можно наконец-то увидеть Диану. Диану Сергеевну. Отчество непривычно перекатывается на языке, вчерашняя выпускница теперь Светина коллега. Её лучшая выпускница, рыдающая на груди в холоде белого кафеля. Сейчас Света, конечно, не ответит себе на вопрос, сколько раз за прошедший год мысленно возвращалась в те минуты. Слабеющее с каждым днём ощущение мягкости волос и хрупкости спины на кончиках пальцев помогало держаться на плаву в самые тёмные дни. "Ты моя ученица. Я не могу." Единственные правильные слова, сказанные в тот момент, заставляли просыпаться в холодном поту и жмуриться изо всех сил, стараясь вытравить из сетчатки воспоминания о дне, перевернувшем привычный уклад жизни. И, конечно, Света никогда не признается никому, кроме себя, что ещё пару недель она спала на подушке, пахнущей Дианой. Спала, пока с наволочки не выветрился едва уловимый запах, а потом съехала из собственной квартиры в съёмную, подав на развод. Слава повёл себя по-джентельменски: помогал перевозить вещи, занимался документами, за что Света ему бесконечно благодарна, ни разу не упрекнул, и не заставил её усомниться в своём решении. "Я всегда на твоей стороне" Попрощались тепло. Выпили на двоих бутылку хванчкары, вспоминая самые тёплые совместные моменты. Даже обнялись на прощание, а потом Слава уехал. Света осталась одна, совершенно не понимая, как жить свою жизнь по-новому. Научилась. Света считает часы до конца рабочего дня. Очаровательные двойняшки – Сёма и Катя – последние ученики на сегодня. День загружен под завязку, её все ещё помнят и любят. Со Светой хотят заниматься. После этой мысли где-то внутри кольнуло. "Я не хочу с вами заниматься"Ну, конечно, она хотела. Так сильно хотелось быть рядом, что страх показаться слабой взял верх. Иногда капитулировать проще, чем сказать так, как есть. В столь нежном возрасте это объяснимо, и сердиться – преступление. Не каждый день молодые девушки влюбляются в учительниц, старше них на двенадцать лет. Света не сердится. Она наконец-то дождалась. Дож-да-лась.Света считает минуты и косится на дверь. До встречи десять минут. Сёма старательно помогает Кате застегнуть портфель, пока та переодевается дольше, чем обычно переодеваются дети. Сёма хороший брат и умеет ждать. Света тоже умеет ждать. Мама двойняшек подходит спросить, как занимаются её дети. Получив самую тёплую улыбку, и удостоверившись, что все хорошо, почтенное семейство уходит домой. Сёма дождался Катю. Света дождалась Диану. В ноябре темнеет совсем рано, а свет уличного фонаря едва касается старой липы. 18:08. Света смотрит на часы, едва заметно отбивая ритм ногой. – Клёвая, да? Как давно она не слышала этот голос. Развернувшись на каблуках, Света видит сильно повзрослевшую за год Диану, и даже не пытается сдержать улыбку. – Осень, говорю, клёвая, – немного неловко продолжает девушка, – люблю, когда холодно и мокро.– Я тоже, – отвечает Света, тактично умолчав, что холод она терпеть не может. Успокаивает себя тем, что почти не врёт. Заглянув в зелёные глаза ей совсем не холодно, а значит все хорошо. – Ну раз так, может, пройдёмся? – отводит взгляд Диана."И куда только делась вся прошлогодняя спесь?", думает Света, но вслух говорит:– Как ты стала преподавателем? – первая фраза, кажется, удачно подобрана, чтобы разбавить становящееся гнетущим молчание. – Когда ты, – осекается Диана, – мы же на ты? – вопросительный взгляд.После утвердительного кивка расслабляется, даже плечи теперь ссутулены не так сильно. – Когда ты ушла, я в тот же день решила, что не пойду ни на какой лингвистический. Пришлось заниматься самой. Много заниматься. Я часами сидела за фоно и зубрила ноты, Свет. Диана ещё никогда не называла её просто Светой. Непривычно, приятно, а внутри вот-вот начнут лопаться пузырьки, точно в бокале шампанского.– А мама? Помню, что она не очень хотела тебе музыкального будущего. – Мама, – Диана горько усмехается, – мама сначала орала, как резаная, потом ревела, потом снова орала. Раз десять сказала мне, чтобы я, подыхая с голоду в обнимку с гитарой или пианино, даже не думала соваться к ней. Прикинь? – А ты? – Света чувствует, как по спине прошел холодок. Виной тому не ноябрь.– А я? Начала в десять раз сильнее молотить по клавишам. Экзамены сдала на отлично, Анатолич потом сказал, что всё было клёво. – Прямо так и сказал? – улыбается Света. – Ну не совсем так, как-то по-занудски. "Диана, я ожидал от кого угодно, кроме тебя. Мы со всем преподавательским составом гордимся и рады, что все закончилось так". Прикинь? Гордимся и рады, ну кино! А я возьми да ляпни, мол, раз так гордитесь, не хотите взять работать? – А он? – Света хихикала от того, как Диана изображает директорские интонации, видя перед собой именно ту девушку, которая крутанула её жизнь на сто восемьдесят. – Помялся для проформы, а потом предложил вести гитару у мелких. Быстренько подписали, а я тем же заворотом домой. Смотри, дорогая маменька, автограф и печать, все как у людей. Теперь не помру от голода. – Ну ты даёшь, – искренне восхищалась Света, – как всё здорово получилось. – Так у меня цель была, – Диана резко останавливается, и, заглядывая в глаза, добавляет, – мне нужно было поменять статус ученицы. Я смогла. – Погоди, – Света сомневается, что услышанное не больная фантазия соскучившегося человека, – это ты все ради меня вытворяла?– Ну да, – чуть тише отвечает Диана и опускает глаза. Света подходит ближе, сжимая в своей теплой ладони Дианину холодную. – Зябко как-то, пошли, буду тебя отпаивать чаем, – не поворачивая головы чувствует ответную улыбку.На кухне у Светы тепло, пахнет травами и вареньем – спасибо мамуле, теперь есть, с чем пить чай. Диана быстро перестаёт стесняться и во всю сыплет забавными и не очень историями, приключившимися с ней в каких-то огромных количествах. – А потом, представляешь, выхожу я на сцену – отчётник, всё серьёзно, играю свою программу, а этот старый хрыч..– Диана! Ты же теперь с ним работаешь, – Света хохочет, но всё-таки одёргивает, – некрасиво так говорить про коллег. – Ну что Диана. Я же не виновата, что он старый хрыч! Так вот, играю свою программу, а этот, – встречается со Светой взглядами, – старый хрыч, – ловко увиливает от шуточного подзатыльника, – мне говорит: "Всё замечательно, но вы недостаточно раскрыли свой потенциал. Сыграйте нам ещё" Недостаточно раскрыла! Ну я и сыграла ему своё. Проникся, поставил отлично и отпустил.– Ты пишешь своё? – Ну так, баловство всё это. Мне под гитару больше нравится, – замялась Диана.– Я очень хочу послушать, пойдем скорее, – Света ловко спрыгивает с табуретки и тянет Диану в комнату.– Да зачем, там не слишком талантливо.– Ну пожалуйста, мне очень хочется, – улыбается Света. – Там петь надо, – продолжает отпираться Диана, всё-таки садясь за инструмент. – Так даже интереснее, давай. Света устраивается рядом, и превращается в звук. – Она выпускает змей, она улыбается мне, – первый звук клавиш завораживает.Света наблюдает за сосредоточенно играющей Дианой, вслушиваясь в слова. Света не замечает, как пальцами стискивает бортик пианино. – Она променяла меня на пару дешёвых фраз. Она испугалась меня, она захотела домой. Она любит тонкие кольца и бледный фаянс. Она вытирает пыль под песни мои, – Диана смотрит в глаза, продолжая, – достойный альянс. До Светы резко доходит смысл песни. Настроение в доме сразу меняется, неловкость виснет в воздухе, а музыка замолкает.– Ну я же говорила, что не талантливо, – пытается оправдаться Диана. Света подсаживается на банкетку, добавляя: – Не хочешь в четыре руки? Я запомнила мелодию, ты только продолжай, пожалуйста.Играть в четыре руки новую мелодию непросто. Пару раз она сбивается, но, желание услышать песню целиком настолько велико, что на таких мелочах внимание не заостряет ни одна. – Мне было семнадцать, ей было.., – допеть строчку Диана не успевает. Света резко перестаёт играть, и, развернувшись к девушке, наклоняется к её лицу.– Ей было, – выдыхает в прямо в губы и мягко касается своими. Тягучий, глубокий, долгий и невозможно медовый. Таким Диана запоминает первый поцелуй. Света осторожно ведёт, а когда понимает, что отвечают ей слишком охотно – аккуратно кладёт руки на талию, притягивая ещё ближе. – Динечка, – говорит прямо в поцелуй, – даже не позволяй себе думать, что ты не талантливая. – Скажи ещё раз, – осоловевший взгляд заволокло пеленой. – Не позволяй себе..– Не то. Назови меня так же, – оторваться от губ очень сложно, но видеть глаза сейчас кажется жизненно необходимым.– Динечка, – шепчет Света, аккуратно заправляя прядь волос за ухо.Мягкое "Динечка" обрывает последний трос, держащий девушку на плаву. Рассудок окончательно затуманен, мысли не хотят собираться в кучу, а единственная потребность теперь – целовать-целовать-целовать.Диана подаётся вперёд и тычется в Светины губы своими – уже саднящими. Слишком долго Диана этого ждала, слишком долго Света убегала. Когда в глазах начинает темнеть от нехватки воздуха, Диана отрывается первой. Со всей нежностью, на которую она способна, трётся своим носом о Светин, и, очень тихо, практически неслышно шепчет, – достойный альянс.– Что? – Достойный альянс. Так заканчивается моя песня.– Ты пела это на экзамене? – Нет, старый хрыч недостоин. Петь я теперь буду только тебе.– Динечка, – Света счастлива, кажется, впервые за этот год, – ты неисправима. – Давай, ты будешь правильной за нас двоих?– Достойный альянс.