Двое (1/1)

—?Мёрдок!Двадцать шестая попытка оживить подыхающий душ завершается провалом?— видно, помыться в нагретой воде опять не получится,?— и Мёрдок, смачно выматюгавшись на Ист-Энд, водоснабжение и жизнь в целом, харкает в умывальник; Нуддл, распознав ранее не слыханный нецензурный оборот, издаёт звук восхищения.—?Чё тебе, лапша? Вишню дочистила?—?Мёрдок,?— Нуддл, повиснув на двери, с деловым видом ковыряется в носу,?— где ножницы?—?Там, где положены.—?О’кей!Нашарив на полке пачку сигарет, Мёрдок недовольно морщится: осталось только две, да и те?— ни вкуса, ни крепости, одно название на ворованной пачке, пусть тот козёл к чёрту катится, ирод. Запихнуть бы его в рабочий квартал, где воду приходится греть в кастрюле,?— мигом бы понял, чем кислый палёный ?Соверен? от королевского ?Уинстона? отличается.Итак, сегодня?— день оплаты коммунальных услуг, а это значит, что величайший бас-гитарист Мёрдок Никкалз будет жрать пресную вишню.—?Бл-л-лять.Скривившись, Мёрдок механически закуривает над умывальником, стряхнув горелую спичку, сладко потягивается аж до хруста в суставах и, щурясь на небритую рожу в отражении?— глаза б не глядели, надоела! —?скребёт в волосах ногтями.Нуддл недовольно сопит где-то внизу и тычет пальцем в бок.—?Мёрдок!Руки у девчонки по локоть в вишнёвом соке, а щека и майка забрызганы,?— да так, словно Нуддл не выковыривает булавкой косточки из перезрелых ягод, а потрошит печень жирного чёрного петуха на заклание во имя Сатаны.—?Мёрдок, волосы отрежь. Мешает.—?Я тебе чё,?— Мёрдок даже не чешется,?— цирюльник?—?Хо-чу,?— уверенно произносит Нуддл по слогам и морщит переносицу: девчонка всё ещё скверно болтает по-английски, и, сдаётся, этот факт ничуть её не печалит.—?А ты уверена, что это заебись какая идея?—?Хочу ты, отрежь.Наспех выкурив полсигареты?— уже не кривясь, но ещё не без раздражения,?— Мёрдок отбирает портновские ножницы.—?Табуретку кто припрёт? Папа римский?—?О’кей! —?Нуддл тут же даёт дёру на кухню, возвращается, гремя табуретом, и садится, поджав одну ногу и болтая другой.—?И прекрати уже говорить ?о’кей?!—?О’кей.—?Ну-ка,?— Мёрдок глубоко вдыхает: ясен перец, с чьего длинного языка лапшичная девчонка в первый же вечер выучила это идиотское слово,?— жбан подставь.—?Ж-бан? —?удивляется Нуддл.—?Башку, лапша!Бесцеремонно подпихнув её к умывальнику, Мёрдок вымеряет длину чёлки, зажав жёсткие посеченные пряди меж двух пальцев, а плечо?— локтем, и подрезает лишнее. Нуддл не брыкается, не капризничает?— золотая девка, одна на миллиард, только разок жмурит глаз, когда ножницы щёлкают прямо над ухом,?— всё рассматривает себя в зеркале, трогая веснушки липких брызг на щеке.—?Мёрдок, мы семья?—?Музыкальная группа.—?Нет-нет. Не так. В школе говорили. Мы семья? —?Нуддл косится, наугад тыча назад и вперёд. —?Папа, дочь. Туди, он брат. Рассел… Рассел?— дядя?—?Не-е, мелкая,?— щурит Мёрдок подбитый глаз,?— уж скорее Рассел?— папа. Не я ж опекуном числюсь, сечёшь?—?А кто тогда Мёрдок?Мёрдок, передёрнув плечом, чешет в проколотом ухе.—?Да чёрт его знает.Что такое вообще ?семья?? Брат вспоминается, Ганнибал,?— костлявый и остроносый, как грач, стриженый, вечно чем-то недовольный; Ганнибал старше на шесть с половиной лет, работает на керамическом заводе и уж наверняка скрутит за ухо, если свистнешь брусок-другой у Боргена-мыловара, но никогда не побьёт?— у Никкалзов нет лишних денег, чего уж говорить о новой кастрюле, цирюльнике, желанных американских ботинках?Никкалзы никакая не семья?— так себе, пролетарское отродье, месиво пьяной крови. Ганнибал похож на Мёрдока не больше, чем на тауэрского ворона, и Мёрдоку до сих пор странно знать, что его уже давно нет.—?Мёрдок?— семья,?— твёрдо заявляет Нуддл, встряхнув головой,?— мой Мёрдок.—?Чё, лапша? —?ухмыляется бас-гитарист и запускает обломанные ногти в её волосы, смахивая подрезанное в умывальник; ком в животе почему-то становится чуть мягче. — Как тебе? Патлы больше не лезут?Нуддл кивает, сияя во все зубы?— почти полный набор, коренные и молочные, детские ещё,?— но тут же, живо надув щёки, допытывается:—?А я? Кто я?—?Ты — Нуддл, моя мелкая лапша и наш всеобщий ребёнок.—?Хорошо! О’кей.Мёрдок всё-таки не сдерживается?— и мерзко ржёт во весь голос.—?Кто первый прибежит на кухню, того и вишня!—?Э-э-эй!