Чёрный (1/1)
Рассел Хоббс?— и, стоит заметить, не без оснований?— считает себя честным, практичным и крайне приземлённым человеком; жить на что-то надо, зарабатывать?— тем более, Ковент-Гарден и так подождёт, не развалится, а четыре класса музыкального колледжа в Штатах, известность, горько-сладкая тошнота от забивших бритую под ноль голову ритмов?— пустое, лишнее, постылые сказки. И без них можно прожить, были б деньги, а еврей Хоффман, единственный здешний белый, за разлив алкоголя и барабаны платит вдвойне.Рассел запихивает все мечты и надежды под три замка, засовывает ключ подальше, поправляет воротник глаженой рубашки, белозубо улыбается на ?эй, ниггер!? от такого же черномазого Рэда и, спрятав бутылку шотландского скотча, протирает стаканы.—?Что, опять явился?—?Не хворать, ниггер!Мёрдок Никкалз?— подозрительно довольный, растрёпанный, явно уже накативший где-то в другом месте,?— наваливается на стойку локтями, подпирает кулаком щеку и смотрит прямо в глаза.Рассел искренне рад, что сегодня Мёрдок вроде бы не намерен дебоширить и орать со стола королевский гимн, — средней руки бару с непочтительным названием ?Кривая ворона??(интересно, о чём вообще думал Хоффман?)?хватит и одного раза.Впрочем, радоваться вслух Рассел не собирается.—?Налить?—?Валяй, один шот для начала. —?А платить кто будет? —?Рассел даже не тянется за бутылкой. — Принц Чарльз? Живо скривив небритую рожу, Мёрдок прикуривает и сочно затягивается прямо за стойкой.—?Гляди, какая честная цаца! Заложи до завтра.—?Тебе есть чего оставить в залог? Я вот что-то сомневаюсь.Мёрдок, в обычной манере закатив глаза, протяжно выдыхает дым в лицо, и Рассел морщится: у этого негодяя с поломанным носом либо вконец отбито обоняние, либо нет денег на что-то дороже палёного ?Соверена?. Дрянь, а не сигареты.—?Никкалз, я тебя сейчас вышвырну, ты начинаешь бесить.—?Чё не играешь-то, ниггер?Тугоухий ямаец Рэд, ещё чернее и толще Рассела, со скрипом поворачивается на ?ниггера?; Расселу приходится одновременно наливать кому-то пиво, отмахиваться от дыма и показывать жестом, что всё в порядке.—?Трисс просил подменить. Устраивает?—?Покатит. Есть охуенное предложение, Хоббс!—?Нет, я не налью два раза по половине шота.—?Бля, ты даже не дослушал! —?Мёрдок сплёвывает под ноги. —?Давай ко мне в банду. Мне нужен самый лучший лондонский барабанщик.Промолчав, Рассел выставляет два стакана?— один, чуть сколотый, светится щербиной, — и достаёт из-под стойки скотч, плеснув для себя порцию сока. Мёрдок одобрительно свистит и, зажав сигарету в пальцах, махом выпивает весь стакан.—?Вот это деловой подход.—?Так с чего тебе сдался Рассел Хоббс?—?А с того, что я обошёл все бары и рестораны Лондона, и нигде нет ударника лучше, чем ниггер у Хоффмана.—?О’кей, спасибо. Я тронут,?— криво улыбается Рассел. —?Но мне нужны деньги, и я женат. Ты разве сможешь платить?—?Боишься, под замок посажу? —?щурится Мёрдок, оскалив кривые зубы, но сразу же ржёт. —?Не ссы, не кусаюсь. Работай где хочешь, но играть?— только в моей группе.—?И без вариантов?—?Ну, как попрёт.Рассел помалкивает, пока Мёрдок пьёт второй шот?— без отрыва, только по кадыку видно, что глотает,?— и подливает себе ещё немного; незваный гость, намекающе потирая пальцами, жадно разглядывает бутылку ?Джонни Уокера?.—?И сколько участников в твоей банде?—?Я, моя персона и я сам.—?Значит, не пойду. —?Взболтав две порции подвалившему заказчику, Рассел прячет алкоголь?— от греха подальше. —?Пойдут дела в гору, тогда и предлагай.—?Сам припрёшься, Хоббс.—?Легко сказать, тебя хрен отыщешь.—?Да где угодно! В Сассексе, например, или на Ист-Энде. Или у стен Пентонвилля.—?Издеваешься, Никкалз?Мёрдок курит до самого фильтра, небрежно стряхивая пепел.—?Тебе-то чё?Громкий, самоуверенный и по-уличному наглый, Мёрдок Никкалз бесит Рассела ровно в той же степени, в какой интересует.—?Эй, ниггер! —?Мёрдок, зевнув, наваливается на стойку. —?Любишь барабаны?—?Ещё раз скажи здесь ?ниггер?, и Рэд,?— Рассел, набирая монеты на сдачу, не глядя тычет за спину,?— сломает тебе нос.—?О’кей, янки. Будешь сам дополнять партии, если пойдёшь со мной.—?Да ну?—?Ты уже семь минут думаешь. Сечёшь, а?Профиль молодой Елизаветы на двадцати пенсах, кажется, вот-вот начнёт с укором пялиться в анфас, а где-то за столами сбивается с ритма похмельный музыкант,?— и Рассел Хоббс, чёрный цвет славной американской нации, всё-таки решается.—?Оставь номер. Позвоню, как закончится смена.