Глава 30 (1/1)

— Неслыханно!— Это ужасно!— В прошлый раз вы всех убедили, что вы всего лишь жертва, но теперь... — О снисхождении не может быть речи!Голоса.Взгляды.Гневные, презрительные, бьющие не хуже пощечин.— Господин Грант, вы так и будете отмалчиваться? Заседание ведете вы, и...— Я не могу. Простите, господа. Я снимаю свой голос. Решайте сами.— Конечно, Деннис. Мы все понимаем.Молчать больше нет сил.— Но послушайте же!.. Катастрофы не случилось. Вы сами только что сказали, что утечка информации предотвращена.— Да, предотвращена. Но не вами.— Но Дана же говорила...— Она разобралась в ситуации. Вашей заслуги в этом нет.— Что?Дана. Равнодушный взгляд.— Дана... Ты же говорила, что догадалась обо всем с моей помощью.— Теперь я смогла сказать правду.— Правду? — ах, как холодно становится в груди! — Дана, подумай, пожалуйста. Я... меня же убьют!— Удобно, когда есть, кого сунуть в пекло вместо себя? — в ее голосе звучит презрение. — Мне незачем лгать. В том, что правда не так хороша, как тебе бы хотелось, моей вины нет.— Дана!Она уходит. Стремительно и не оглядываясь.Двустворчатые двери зала заседаний распахиваются и захлопываются.— ...обжалованию не подлежит.— Нет!!!Он очнулся, захлебнувшись криком, в холодном поту и с тупой болью под бешено бьющимся сердцем. Несколько раз судорожно вздохнул, приходя в себя, потом снова повалился на подушки. Сон. Не было ни зала заседаний, ни суда, ни приговора. Просто страшный сон...Вещий?Отдышавшись, он глянул на часы. Без четверти четыре. Надо же, проспал почти всю ночь! А ведь был уверен, что не сомкнет глаз... И все из-за отцовского шампуня. Пора уже перестать сомневаться в его рецептах, касались бы они политики или косметики. Лафонтен встал. Выйдя в смежную со спальней гостиную, он услышал в коридоре за дверями шаги и эхо голосов. Кажется, один принадлежал Патрику. На вызов явился Патрик, и очень быстро. Сообщил, что полчаса назад приехал месье Бэйкер с помощниками, только что — месье Молери, который сказал, что скоро подъедет месье Грант. Мадемуазель Дана еще не выходила, ее нужно оповестить. Жано уже готовит кофе и завтрак. Лафонтен кивнул, велел подать завтрак к себе в комнаты, Дану пока не тревожить, и ушел одеваться. Разбирательства не миновать, думал он, отыскивая на вешалке куртку, хорошо скрывающую оружие, с глухим воротом и множеством карманов. Будет расследование, будут вопросы, обвинения. Но прятаться за удобной ложью он не станет. Иначе жизнь, сохраненная таким способом, будет стоить очень недорого. И в любом случае, он не станет ничего требовать от Даны. В этом жуткий сон не лгал. Только от ее слов зависит, как будет рассматриваться сделанное им: как попытка выполнить свой долг в экстремальной ситуации или как преступная слабость.Вчерашнее смятение улеглось, на душе стало холодно и сумрачно, но мысль работала четко. Последние события окончательно сложились в ясную картину. Враг был очень близко — настолько, что изучил характер Жаннет и спровоцировал ее на необдуманный шаг. По-видимому, удачным телефонным звонком. И время выбрали! Это же нужно было поймать момент, когда Жаннет появится в кабинете! Значит, наблюдение за домом велось ежеминутное.Информацию похитители получили, распознать ловушку с фальшивой базой так быстро невозможно. Но прошла ночь, а жену и дочь ему возвращать не торопятся. Правильно, какой идиот станет отпускать заложников раньше, чем сам сможет исчезнуть и замести следы?Нужно было отправляться в Бордо. Самому. И решать свои проблемы самому, а не отсиживаться за спинами группы поддержки.Он допивал кофе, когда снова раздался негромкий стук в дверь, и Патрик доложил о приезде Денниса Гранта.* * *— Проклятие, Арман! Снова расследование, и снова в его центре близкий мне человек!Деннис Грант нервно мерил шагами маленькую гостиную, от занавешенного плотными шторами окна до холодного камина. Лафонтен, сидевший у стола, проводил его взглядом:— Деннис, мне очень жаль. Наши семейные проблемы не впервые рикошетом бьют по тебе. Обещаю, последний раз. Я доведу до конца это дело сам. — Он коротко вздохнул. — Если не удастся оправдаться, я напишу Отречение.Грант остановился перед столом:— Зачем так драматизировать? Расследование расследованием, но зачем Отречение? В сущности, ничего непоправимого не случилось!— Разве? Деннис, я открыл враждебно настроенному Бессмертному доступ к Центральной Базе!— Во-первых, никто — и ты тоже! — не знает, Бессмертный всем этим заправляет или обычный человек. Во-вторых, не открыл доступ, а заманил в ловушку — такую, из которой ему не выбраться.— Деннис, это не так. Поводы есть...— Есть — только не для отставки! К черту... Я — живой человек. Твоя казнь будет обсуждаться только через мой труп!— Деннис, — проговорил Верховный, — послушай, пожалуйста... Я знаю, кто похитил мою жену и дочь. Это — Бессмертная. И я знал, что делаю, когда открывал Базу. Сигналов никому я не подавал. Я настолько был напуган, что моргнуть лишний раз не мог. Нет у меня смягчающих обстоятельств. Нет, понимаешь?Грант подошел и оперся руками о противоположный край стола.— Позволь вернуть тебе твои же слова. Мы все — люди, со своими характерами и своими слабостями. Важен в первую очередь результат. А чего ты там в процессе боялся — дело шестнадцатое. — Деннис.— И больше я этот вопрос обсуждать не буду. Я все сказал, Арман.— Хорошо, — отозвался Лафонтен тихо и жестко. — Теперь послушай, что скажу я. Ни защитники, ни обвинители мне не нужны. Я сам знаю, в чем виноват и перед кем. И никакие результаты этого знания не отменят. Ты прав, отставка — не мой случай. Но судить меня не придется ни тебе, ни кому бы то ни было еще. Сейчас для меня есть только две возможности: найти решение проблемы или умереть. Не дожидаясь, пока тебя заставят подписать приговор еще одному близкому человеку. Грант медленно выпрямился. Кажется, только сейчас сообразил, что именно сказал в начале разговора.— Арман, я... не то имел в виду.— Деннис, нельзя по-другому. Как иначе я могу защитить своих близких и друзей? И от опасности, и от трудных решений? Этот бой навязан мне, и закончиться он может только моей победой или окончательным поражением. Не надо споров, Деннис, я все решил, и никто, кроме меня, отвечать за мои решения не будет. — Он поднялся и развернулся к двери. — Идем, наши силовики заседают в кабинете.Грант фыркнул, но пошел следом.Когда Верховный переступил порог кабинета, Молери и Бэйкер встали, отвлекшись от разложенных на столе карт и схем.— Доброе утро, господа. Хотя какое оно, к черту, доброе.— У него есть шанс стать недобрым для наших врагов, — отозвался Бэйкер. — Да, — подхватил Молери. — Месье Лафонтен, мы отследили похитителей. Они направлялись на базу подводных лодок. Здесь, на схеме, обозначены все основные подходы. Если хотим накрыть их прямо в логове, стоит поспешить.— Почему вы так думаете?— Потому что, — ответил Бэйкер, — там они не задержатся. Хилл мертв. Нужную информацию они получили. Они понимают, какой силы мы нанесем ответный удар. Им нужно побыстрее исчезнуть.— Ну что ж, отправляйтесь. Этот гадюшник надо вытравить раз и навсегда, даже если придется взять его штурмом. — Вы отправитесь с нами?— Нет, я уеду прямо сейчас.— Но...— Я озвучил вашу задачу, месье Молери. Поторопитесь со сборами. Честь имею, господа.Он покинул кабинет и пошел к себе. Возле лестницы на второй этаж его догнал Грант.— Арман, постой.— Что? — И это все?— Что — все?— Все, что они должны делать? А как же...— Со своими проблемами я буду разбираться сам. У тебя еще есть время на отдых, Деннис. Если ты, конечно, собираешься участвовать в деле.— Собираюсь, конечно. Но...— Никаких ?но?. До встречи, Деннис.* * *Конечно, это случайность, в который раз напоминала себе Дана. Стресс, нервный срыв, да еще известие о развернутом за спиной руководства шпионском проекте. Кто бы не сорвался?Но она не думала, что у них может получиться так... по-настоящему. Слишком яркой оказалась память, слишком цепко держалось в ней прошлое: запах духов, вкус губ, никогда не распробованный, самые тайные и сладкие ночные грезы. Холодный шепоток где-то позади сознания — останови его, он же не простит ни тебе, ни себе этих минут, когда очнется! — затих, утонув в шуме прибоя и шелесте песка австралийского пляжа.Дана выбралась из душа, закуталась в халат, вышла в спальню. Села на краешек кресла и уставилась на смятую постель.Как можно оставаться в этом доме теперь? Как они с Арманом будут смотреть друг на друга?А чего она наговорила Арману?!Ее тряхнула дрожь. Теперь он себя будет винить во всем, хотя виновата-то кругом она, Дана. Тайны развела, объяснить ничего не сумела, обидела...Напряжение и сумбур в мыслях отозвались головной болью. Дана пересела в кресло поглубже и прикрыла глаза, пытаясь успокоиться. Казалось, только на минуту...Очнувшись, поняла, что за окном глухая ночь. Дана встала и спешно оделась. К утру должны вернуться Молери и Бэйкер, она же сама распорядилась принимать их в любое время дня и ночи.Она закончила туалет и пошла было к двери, когда с той стороны раздались шаги, голоса и почти сразу громко постучали:— Мадемуазель Ферье, вы не спите? Откройте, пожалуйста.— Да, иду! — Дана открыла дверь и вздрогнула, увидев на пороге донельзя мрачного и встревоженного Молери. — Что-то случилось?— Прошу прощения, мадемуазель Ферье. Месье Лафонтен распорядился вас не тревожить, но указания, полученные мной, нуждаются в уточнениях.— Ну так обратитесь к нему. В чем дело?— Он уехал. Полчаса назад.— А чем я вам помогу?— Вы — советник. Вы в курсе его планов, или знаете, куда он направился? Вы ведь говорили с ним.Дана коротко вздохнула, собираясь с мыслями:— Он ничего не говорил о намерении куда-то уехать. Хотя... Кажется, я знаю, где он может быть. Будьте любезны, месье Молери, распорядитесь вывести из гаража мою машину. И подождите меня — я скоро спущусь. Вы ведь не откажетесь меня сопровождать?* * *По дороге до кладбища Дана расспросила Молери, что за указания показались ему непонятными, и согласилась, что уточнить планы действительно нужно. Видимо, Арман решил, что примет вызов, брошенный лично ему. Но приказывать силовикам, чтобы они не считались с заложниками в логове врага, — это перебор.Либо нервы у него окончательно сдали, либо он что-то очень важное для себя решил.Когда они остановились у ворот кладбища, темнота начала редеть, уступая место предрассветным сумеркам. Догадка Даны оказалась верной — на площадке перед воротами стоял черный ?Мерседес? со знакомыми номерами. — Не ходите за мной, — сказала Дана, осмотревшись. — Бесцеремонность сейчас не к месту.Молери молча кивнул.Она плотнее запахнула воротник куртки — становилось заметно холоднее — и пошла по дорожке.Армана она нашла у могилы отца. Был он вполне жив и здоров, одет по-походному — в простые брюки, свитер и куртку. Стоял и смотрел на светлеющие у горизонта облака, будто не замечая усилившегося холодного ветра.Дана тихонько подошла и остановилась рядом, в паре шагов.— Я знал, что ты догадаешься, где меня искать.— Пришлось догадываться. Ты дал силовикам не слишком подробные указания.— Да? Странно. Мне показалось, я выразился понятно.— Брать штурмом логово врага, не заботясь о заложниках? Арман, на нас работают не сектанты и не наемники, которым все равно, в кого стрелять. Люди откажутся выполнять такой приказ.— Тогда пусть отправляются туда, занимают позиции и выбирают момент для штурма. Так лучше?— Так лучше. Ты туда собрался ехать?— Да. И вот еще что... Расскажи, пожалуйста, Гранту, как все было на самом деле.— Ты сам не хочешь рассказать?— Я рассказал. Он не поверил.Помолчав, Дана осторожно спросила:— Арман, зачем тебе лезть во все это самому? Ты не спецагент и не солдат. Если что-то пойдет не так… У тебя достаточно врагов, они раздуют большой скандал.Он покачал головой:— Победителей не судят, Дана. Я вернусь победителем. Или не вернусь совсем. — Он наконец повернулся к ней и посмотрел прямо в глаза. — Хотя без твоего прощения в любой победе будет горький привкус.Ей стало еще больше не по себе. — Что случилось такого, чего нельзя простить? Стресс, срыв — с кем угодно может случиться...— Я не о себе сейчас говорю, Дана, — перебил он. — О тебе. Я знаю, что похож на него. И сорт табака предпочитаю тот же, и парфюм… Я вытащил из небытия призрак, который и без того часто тебя тревожил.Она, не удержавшись, прикусила губу и отвернулась. Тоже стала смотреть на восход. — Значит, я прав.— Сейчас не время об этом говорить.— Не время, — согласился он. — Я не буду возвращаться домой. Все, что нужно, взял. Поеду сразу в Бордо. А вот это сохрани. Для меня. Он положил ей на ладонь небольшой металлический предмет, сжал ее руку в своей. Отступил на шаг и, отвернувшись, пошел прочь.Дана молча проводила его взглядом. Вскоре сзади неслышно подошел Молери:— И что теперь?— Действуем по прежнему плану, — проговорила Дана. — Едем в Бордо, занимаем позиции около базы и берем гадюшник штурмом. Детали оценим на месте.— Ясно. Идемте.Дана украдкой глянула на предмет, который сжимала в руке.На ладони лежал золотой перстень с символом Ордена.— Идемте, — сказала она, поворачиваясь к Молери и незаметно опуская перстень в карман куртки.* * *Телефон Митоса молчал. Ночь и день прошли в пустом ожидании; Кедвин про себя решила следующим утром отправиться в их с Митосом условленное место — проверить, на месте ли оставленная машина.Арсен в разговоры не лез, думал о чем-то своем и частенько стоял у окна, глядя на улицу.О намерении искать Митоса Кедвин объявила Арсену за завтраком; он поддержал идею, и они уже начали обсуждать маршрут, когда раздался звонок телефона. Номер звонившего был незнаком. Кедвин включила громкую связь:— Да?— Сегодня ночью они привезли двух женщин, — быстро проговорил знакомый, хотя и подзабытый голос. — Они похожи, как мать и дочь, и старшая называла младшую Жанной. Во втором доке стоит мини-субмарина. Сборы к отъезду идут в спешке. Охранная система демонтирована, теплодатчики остались только во втором доке. Пока есть видеокамеры на основных выходах. Поторопитесь, времени мало!Связь прервалась.Кедвин отключила динамик, оглянулась на Арсена. И вздрогнула:— Арсен?— Как?! — проговорил тот. Вскочил, заметался по комнате. — Как им это удалось?! Чертовщина какая-то. Этого не может быть!Он замер, воззрившись на Кедвин с запредельным ужасом. — А что же тогда с отцом?— Отец твой жив и у власти, — сказала Кедвин. — Иначе красть его жену и дочь никто бы не стал. Сядь, не мельтеши. — Сядь?! Кедвин, у них мама и Жанна, а я...— А ты сейчас сядешь и успокоишься! — прикрикнула она. — Надо думать. Схему базы Митос мне рисовал по памяти. Сейчас посмотрим, где там что.Едва она разложила на столе листы с чертежами, когда телефон снова ожил.— Да.— Привет, Кедвин. — Голос Ника Вольфа был спокоен и деловит. — Объяснишь мне, что за чертовщина творится? Адам велел нам следить за вашим Гроссмейстером в оба глаза, но к их дому близко мы подойти не могли, держались на расстоянии. Там какая-то суматоха. Машины туда-сюда, люди… Вдруг наш подопечный сорвался с места, один, без охраны. Направляется в Бордо. Телефон Адама отключен... Что происходит?— Адам занят другими делами. Надо самим разбираться. Следите за объектом, Ник, не выпускайте его из вида. У него похитили жену и дочь. Держат на базе подводных лодок в Бордо. — О, черт! Ладно, я понял. Следуем за ним.— Будьте осторожны около базы. Ваше присутствие там засечь могут вернее, чем его.— Я помню. Будем держать расстояние. До связи.Кедвин отложила телефон.Хорошо, что Ник с Амандой будут поблизости, да и орденские силовики подтянутся скоро...— Ладно, недосуг сопли размазывать. Арсен, да очнись же! Иди сюда, прикинем план действий.