Часть 5 (1/1)

Глава VЖизнь в Хансфорде оказалась не слишком тягостной и вполне посильной, а общение с мистером Коллинзом не таким обременительным, как опасалась Элизабет в начале своего замужества. Прошло уже больше двух недель со дня свадьбы, а мистер Коллинз так и не побеспокоил стыдливость своей супруги законным правом. Правда, однажды он все-таки нарушил ее сон. Ту ночь Лиззи предпочитала не вспоминать. Она мало понимала, что произошло, и готовилась к самому худшему, но после нетерпеливых объятий, которые она с трудом выдержала, мистер Коллинз вдруг засопел и отвалился в сторону. Элизабет боялась открыть глаза и потому, натянув одеяло до самого носа, затаилась, а муж, почесавшись и печально повздыхав, слез с кровати и, захватив ночной колпак, в котором пришел в ее комнату, отправился восвояси. Ни обсудить случившееся, ни принести извинения за потревоженный сон супруги он не пожелал.С тех пор между ними установилось вполне мирное сосуществование. Они, не сговариваясь, решили не вспоминать ту неловкость, а расспрашивать тонкости, в которых сама не разбиралась, Элизабет не решилась бы ни под каким предлогом, довольствуясь тем, что ее застенчивость теперь мистер Коллинз предпочитал не смущать вовсе. Похоже, супруг придерживался той же позиции, и потому они неплохо уживались.Зато с Мэри и Люси у Элизабет сложились очень сердечные отношения. Возможно, так сказалась тоска по Джейн, которая с самого детства была верной и преданной подругой, а возможно, просто скука, которая одолевала, но Элизабет стала находить даже некоторое удовольствие в простых беседах с Мэри.Она так же много и подолгу гуляла и забредала в своих вылазках все дальше и дальше, находя поистине живописные уголки. Лиззи старалась обходить большое поместье Розингс с его огромным парком и не попадаться лишний раз на глаза тамошним садовникам, но во всем остальном она имела полную свободу. Мистер Коллинз никогда ее не сопровождал в утренних походах, предпочитая все свое свободное время проводить в кабинете или в саду.Вообще, они с супругом редко виделись. По утрам Элизабет уже отправлялась на утренний моцион, когда Коллинз только садился к столу. Потом он уходил в приход, где оставался до самого обеда, а после запирался в кабинете с просьбой не беспокоить его ни под каким предлогом. Вечера же он проводил в саду, с удовольствием ухаживая за различными цветами и растениями.А она почти не изменила своего привычного уклада. Проснувшись рано и легко позавтракав, Лиззи отправлялась на прогулку, где с радостью встречала раннее росистое утро и трели птиц. Она, как всегда, находила удовольствие от самых простых вещей?— чистой природы и ясного неба. Днем Элизабет читала или писала письма, как это делала в доме отца. Корреспонденции теперь, разумеется, было в два раза больше. Писали мать и сестры, писали отец и Шарлотта и, конечно же, отдельно писала Джейн. Элизабет живо интересовалась ее делами и новостями из Незерфилд-парка. Она очень переживала за сестру, не понимая, в чем кроется причина такой резкой и неожиданной холодности мисс Бингли, а главное, Лиззи отказывалась верить, что сам мистер Бингли похоронил в своем сердце память о Джейн.Леди Кэтрин де Бёр несколько раз приглашала на ужин Коллинза с супругой, и после знакомства с ней девушка сложила свое мнение о характере и нраве этой дамы. Ее нисколько не впечатлило высокое положение и самодовольный нрав леди Кэтрин, а потому Элизабет позволяла себе свободно вступать в беседу, выражая свои собственные наблюдения и не боясь при этом сказать какое-то неловкое замечание или навлечь на себя неудовольствие хозяйки поместья. Зато она почувствовала доброе расположение к миссис Дженкинсон, которая в свободной беседе умела занять собеседницу любопытными суждениями. К мисс де Бёр Элизабет испытывала искреннюю жалость. Эта болезненная девица, ничем не примечательная и без каких-либо талантов, вызывала скорее сочувствие, чем опасения или неистовое поклонение, которое испытывал мистер Коллинз. Она слишком часто болела, редко говорила и совсем ничего не читала, только молчаливо слушала то, что ей рассказывает компаньонка или вещает мать. Элизабет была благодарна судьбе за то, что была избавлена от необходимости постоянно присутствовать в этом богатом доме и в обществе этих довольно утомительных дам.К концу сентября установилась теплая и солнечная погода. Однажды утром, когда Элизабет собралась отправиться на прогулку, а мистер Коллинз только спустился в столовую, из Розингс принесли приглашение на будущую среду. Леди Кэтрин де Бёр спешила сообщить, что мистер Дарси и полковник Фицуильям изволили навестить свою тетушку в ее добровольном удлинении, и потому в среду приходского священника с супругой будут ожидать к обеду.—?Ах, это поистине замечательная новость! —?восклицал Коллинз. —?Нет, это просто превосходно, вы разве не согласны со мной? Мистер Дарси такой отменный господин и так привязан к своей тетушке! Кроме того, подозреваю, что он испытывает некую сердечную тайну к одной особе из этого дома, и смею предположить, что скоро мы будем иметь удовольствие видеть его тут почти постоянно, если, конечно, он не изъявит желания, вполне законного, как я понимаю, увести прекрасную миссис Дарси к себе в Пемберли. Ах, как я сочувствую леди Кэтрин, это поистине невыносимо —?разлучиться с единственной дочерью!Элизабет невозмутимо выслушала все восклицания супруга, не торопясь разделить его восторги, и, завязав ленты на своей шляпке, спокойно отправилась на прогулку. Она могла поклясться: планы мистера Дарси ее почти не интересовали.