Глава 3. Разящий кинжал убийцы (1/1)

Старинный фолиант, открытый на произвольной странице, деловито советовал: ?Как укротить единорога? Нужно привести невинную деву в лес, где он обитает. Единорог придёт, привлечённый её чистотой, и почиет у неё на груди, утратив свою изворотливость. Теперь он беззащитен и может быть убит, либо отведён на королевский двор.?—?Пресвятая Матерь Божья! Да ведь так она меня и поймала! —?суеверно ужаснулся судья. —?Впрочем… Какие глупости! Колдунья внушила мне непотребные мысли!Если эта цыганка невинна, то он папа шутов. Сохранить девственность, обитая во Дворе чудес? Пф! Смешно даже предположить подобное, господин главный судья. Невозможно зайти в воду и не вымокнуть. Наверняка она уже принимала мужчин, вдоволь познала науку любви и… Так, о чём он опять думает?!—?Нечестивая еретичка! Грязная потаскуха! —?в бешенстве рычал Фролло. Всё тщетно. Какой бы гнусной бранью он ни поливал цыганскую плясунью, её образ не шёл из его головы. Лицо Эсмеральды маячило в его памяти, снилось ночами, в каждом звуке он слышал её голос, звон её бубна. Он не находил сил к сопротивлению, не мог подавить то, что она разбудила в нём. По ночам он извивался ужом, кусал подушку?— желание видеть её, говорить с ней, обладать ею не оставляло ни на миг. Он осунулся, потерял аппетит, механически разбирал судебные тяжбы, движимый лишь одним стремлением?— найти цыганку Эсмеральду. Страсть, подобно извергающемуся вулкану, пожирала его заживо. Он искал её, пристально всматривался в лицо каждой встречной женщины, устраивал облавы на парижских цыган, но она ни разу не попалась в его сети. Наконец, удача ему улыбнулась.На торжестве в честь помолвки девицы Флёр-де-Лис де Гонделорье и капитана королевских стрелков Феба де Шатопера он вновь встретил Эсмеральду. В саду, куда в вечерний час вышли все гости, ожидая представления, он стиснул её руку, уводя подальше в тень деревьев. За ними последовала маленькая белая козочка, которую он прежде подле цыганки не приметил, иначе завидовал бы даже козочке.—?Что я тебе сделала? —?испуганно сжалась девушка, взирая на него с обречённостью лани, загнанной сворой гончих. —?Почему ты преследуешь меня?—?Что ты мне сделала?! —?горько воскликнул судья, теряя самообладание. Задыхаясь, он говорил ей о любви, о том, что потерял покой и совершенно измучен. Он всю душу выворачивал наизнанку перед цыганкой, чувствуя себя вытащенным из раковины моллюском. Она разрушила, вдребезги разбила мирок, к которому он привык, теперь он не знал, как существовать дальше. Понимая, что делает что-то не так и только отталкивает от себя девушку, он злился, ещё крепче сжимал её запястье, с мучительным наслаждением видя, как искажается от боли её прекрасное личико.—?Пусти же! —?вскрикнула цыганка. —?Ты сломаешь мне руку!Фролло опомнился и ослабил хватку. Козочка тревожно заблеяла, подталкивая хозяйку короткими рожками.—?Я тебя не обижу. Уйдём отсюда! —?властно позвал он.—?Они ждут танца! —?увернулась цыганка, пресекая попытки судьи вновь увести её.—?Не хочу, чтобы они видели, как ты танцуешь! —?ревниво заговорил Фролло. —?Хочу, чтобы ты была моей, а иначе… погибну и я, и ты.В его словах звучала неприкрытая угроза.—?Да пусти же! —?вырвалась цыганка. —?Я не могу уйти с тобой. Не могу подвести своих, я им обещала. Мне пора танцевать. Идём, Джали!Козочка радостно подпрыгнула и, взбрыкивая тонкими ножками, поскакала за хозяйкой.—?Но потом ты вернёшься? —?умоляюще спросил Фролло.Не ответив, цыганка подхватилась прочь, и вскоре её весёлый голосок уже звучал среди шумной компании гостей. Он напрасно прождал: Эсмеральда не вернулась. Если бы только бедная девушка серьёзнее отнеслась к словам нежданного воздыхателя и проявила хоть каплю осторожности! Тяжело дыша, снедаемый досадой, одинокий Фролло бродил среди деревьев, пока не увидел зрелище, превратившее кровь в его жилах в кипящую лаву. Эсмеральда, проклятая цыганка, которой он расточал слова любви, замерла в объятиях новоиспечённого жениха, капитана де Шатопера, а тот, похотливо улыбаясь, оглаживал её стройное тело. От ярости Фролло уже не соображал, что делает. Выхватив кинжал, он с безумной силой всадил оружие в спину капитана, выдернул клинок и, подгоняемый истошным женским визгом, кинулся бежать.Остаток ночи он затравленно метался по парижским улицам, сжимая рукоять кинжала, пугая попадавшихся на его пути бродяг и сам пугаясь каждого шороха. Скрежет жестяных вывесок под ветром казался убийце стуком костей. Его любовь унизили, оплевали, над ним посмеялись, как над шутом. Этого он ей не простит. Холодный воздух постепенно прояснял его рассудок. Он устрашился неизбежного наказания. Судья сотни раз отправлял людей на смерть, однако собственными руками отнял жизнь впервые. Теперь его изловят, в одной рубахе притащат к собору на покаяние, а после возведут на эшафот под плевки и насмешки наслаждающейся его падением черни во главе с Клопеном. Фролло передёрнуло, когда он представил палача, поднимающего за волосы его отрубленную голову, чтобы показать толпе и чтобы он мог увидеть, как воспринял народ его казнь.* Или, ещё хуже, его посадят на цепь в стальной клетке вроде той, которую король специально держит в Бастилии для государственных изменников, и он никогда больше не увидит солнечного света. Или с него заживо сдерут кожу. Картины рисовались одна страшнее другой.Бежать из Парижа, не теряя ни минуты! Нет, лучше, пока не поздно, броситься в ноги к королю, во всём сознаться! В конце концов, он действовал, повинуясь дьявольскому наущению. Разве он виноват, что Всевышний сделал искусителя сильнее человека?—?Mea culpa! —?жалобно простонал Фролло. —?Mea maxima culpa! **Спасительная мысль прервала его сумасшедший бег. Судья хлопнул ладонью по лбу.—?Боже правый! Ведь осудят её! У неё есть кинжал, я знаю. Меня никто не видел, а если она и заметила, то не успела разглядеть лица в темноте. Её схватят, осудят, заставят признаться. О, я знаю, как заставить её признаться! Быть может, я сам вынесу ей приговор. Она умрёт за то, что совершил я. Поделом ведьме! Её смерть, только одна её смерть избавит меня от этой проклятой муки!Когда окончательно рассвело, он с удивлением понял, что забрёл на паперть собора Парижской Богоматери.—?Оно и к лучшему. Брат должен помочь мне.Совсем рядом находился дом де Гонделорье. Жеан содрогнулся: провидение привело преступника на место злодеяния. В воздухе витал тяжёлый запах крови, Фролло явственно его чуял, ощущал во рту тягучий металлический привкус. Он ждал возле дверей портала Страшного суда, застыв чёрным изваянием, не обращая внимания на пробуждающийся город. Кто-то обратился к нему с вопросом, он не удостоил наглеца ответом. Фролло не знал, сколько времени провёл так. Удивлённый голос старшего брата вывел его из оцепенения.—?Жеан?! Что ты здесь делаешь? Идём скорей в мою келью!Судья отрицательно покачал головой.—?Убийца не должен сюда входить.—?Убийца?!Поражённый Клод увлёк брата под свод собора, где никто не мог подслушать их, допытываясь объяснения его слов, отдающих бредом умалишённого. Жеан шептал, смиренно поникнув головой перед архидьяконом, видя в нём одном надежду на спасение.—?Я убил человека из любви к женщине, которая меня приворожила. Я знаю, дьявол расставил ловушку. Ты служитель Господа. Помоги мне! —?судья опустился на колени. —?Клод, говори!Брови священника гневно сошлись на переносице.—?Господь говорит: ?Qui percusserit hominem volens occidere, morte moriatur?.*** Убийца объявляется вне закона и должен быть казнён. Тебе это известно лучше меня.—?Господь также говорит: ?Qui autem non est insidiatus, sed Deus illum tradidit in manus ejus, constituam tibi locum in quem fugere debeat?, ****?— возразил Жеан.—?Я не помогаю убийцам!—?Тогда она умрёт,?— оскалился младший Фролло, широко раскрыв глаза. —?Та цыганка, что сделала меня убийцей.—?Но она невиновна!—?Виновна. Она меня околдовала и умрёт.—?За твоё преступление?! —?отшатнулся Клод. Ему почудилось, будто в тёмных глазах брата полыхают два адских костра. —?Враг рода человеческого нашептал тебе подобные помыслы. Им нельзя верить!—?Я верю. Однажды ведьма околдовала Бруно де Ференце. Он сжёг её и спасся. Я должен испробовать это средство.—?Одумайся, несчастный! Прибавить к совершённому преступлению ещё одно? Если ты не слушаешь меня, то допроси свою совесть?— пусть она образумит тебя.—?Её смерть будет моим искуплением,?— упрямо твердил Жеан. —?Иначе мне не освободиться от её чар.—?Безумец! Мой долг помочь невинной, а не тебе!—?Клод! —?взмолился судья, ловя руки архидьякона. —?Ты же мой брат!Старший Фролло брезгливо отстранился.—?Я тебе больше не брат!—?Ты предашь меня ради цыганской ведьмы?! —?прохрипел Жеан, не веря ушам.Архидьякон скорбно молчал, не в состоянии решить, что ему теперь следует делать. Погубить заблудшего брата, своими руками обречь на мучительную смерть? Брата, которого он с младенчества выпестовал, как сына? Разве не его вина, что из малютки Жеана, на которого он возлагал столько надежд, выросло чудовище? На другой чаше весов находилась жизнь молодой девушки, которую он видел мельком, но девушка не совершала злодеяний. Он не вправе допустить, чтобы жизнь её прервалась. Брат и цыганка принуждали священника совершить тяжкий выбор, ибо спасти одного значило уничтожить другого.—?Нет. Не предам,?— изрёк наконец Клод. —?Но я стану молить Господа, чтобы Он вернул тебе разум.С этими словами архидьякон удалился, оставив младшего брата в одиночестве. Судья понял, что помощи ждать неоткуда. Оставалось уповать на удачу да собственную изворотливость, если только Бог ещё не окончательно отвернулся от него.Всё вышло так, как предполагал Жеан. Эсмеральду схватили и судили за его преступление. Ему выпало вести процесс, словно небу мало показалось испытаний, которым он подвергся. Фролло ошибся. Страсть, которую он мечтал искоренить, не ослабла. Судья думал, что после де Шатопера всё в нём перегорело, однако жалкий вид подсудимой надрывал ему сердце. Фролло прилагал все усилия, чтобы сохранить невозмутимость, в то время, как душа его корчилась, словно грешник, которого поджаривают на раскалённой сковороде. Она знала?— он это понимал?— знала, какие чувства владеют им. Цыганку не обмануть. Того и гляди, она крикнет на весь зал: ?Смотрите! Вот настоящий убийца! За что вы судите меня?? Эсмеральда не сознавалась, а между тем следовало скорее добиться от неё признания. Упрямцы, надеясь спастись, лишь навлекали на себя новые страдания, всё возраставшие раз за разом, пока обвиняемый, не выдержав, не сознавался даже и в том, чего не совершал. Ту же ошибку повторяла Эсмеральда, наивно надеющаяся на торжество истины. Справедливость если и существовала, то не в стенах Дворца правосудия. Или судья сживёт со света цыганку, или цыганка приведёт судью на плаху. Остался последний способ сломить её упорство. Фролло, избегая смотреть в глаза девушки, призвал:—?Мэтр Пьера! Покажите подсудимой, что её ждёт, если она не признает вину!В душе он умолял цыганку прекратить сопротивление, пока не дошло до пыток. Присяжный палач Пьера Тортерю вместе с помощником, глумливо ухмыляясь, продемонстрировали Эсмеральде набор стальных приспособлений, предназначенных для кромсания тел и дробления костей. Один вид этих жутких орудий испугал девушку, но всё же она, стиснув зубы, затрясла головой.—?Я невиновна!Один из членов духовного суда, которому наскучила волокита, взял слово.—?Ваша честь! Учитывая поздний час, предлагаю применить пытку!Судейская коллегия, изрядно уставшая и проголодавшаяся, одобрительно загудела. Фролло вздрогнул: не удалось избежать того, чего он опасался. Сдавшись под десятками устремлённых на него выжидающих взоров, Жеан произнёс:—?Действуйте!Он передал её в руки Пьера Тортерю и сам последовал в потайную комнату, откуда незримо мог наблюдать за происходящим в камере для пыток. Он видел, как грубые руки скрутили её, уложили на кожаное ложе, стянули ремнями. Видел, как бесстрастный палач привычными движениями обнажил её прекрасную ножку и поместил в тиски испанского сапога. Это зрелище заставило его задрожать. Она, беззащитная среди стаи стервятников, вопила от непереносимой боли. Судья, до крови закусывая губы, боролся со стремлением ворваться туда и отшвырнуть Тортерю. Рука бессознательно легла на рукоять кинжала. Грудь пронзила резкая боль, из раны хлынула кровь.—?Ещё один удар,?— подумал он,?— и всё будет кончено.—?Умоляю вас, не надо! Пощадите! Я во всём сознаюсь!Если бы она этого не крикнула, он вонзил бы кинжал себе в сердце. Он переживал за неё, мучился её болью, разрывался между желанием прекратить издевательский судебный процесс и спасением собственной шкуры. Она созналась. Теперь ей не помочь. Слушай приговор, цыганка. Ты уповала на защиту судьи Фролло? Напрасно. Судья Фролло не выносит оправдательных вердиктов. Он ещё не настолько обезумел, чтобы добровольно занять твоё место на скамье подсудимых. Ты умрёшь, только тогда колдовское наваждение рассеется. Доволен ли ты, судья Фролло? Станешь ли жить, как прежде? Или даже гибель ведьмы не освободит тебя от её чар?Судья Фролло ошибся. Жестоко ошибся.* Считалось, что отрубленная голова могла видеть на протяжении десяти секунд после отделения от тела.** Моя вина! Моя величайшая вина! (лат.)?— формула покаяния и исповеди в религиозном обряде католиков с XI века.*** Кто ударит человека так, что он умрет, да будет предан смерти. (лат.) Исход 21:12**** Но если кто не злоумышлял, а Бог попустил ему попасть под руки его, то Я назначу у тебя место, куда убежать убийце. (лат.) Исход 21:13