Пролог (1/1)

Двадцать пять лет понадобилось правительству, чтобы превратить мир в то, чем он является сейчас. По сути – уничтожить его. И перестроить заново. Людям здесь больше не рады. Да и не осталось их почти. Тех немногих, кому удалось сохранить человечность, постигла участь малоприятная – их держат подобно скоту в резервации в центре города за высокими стенами и круглосуточной охраной. Их снабжают всем необходимым, воспитывают и учат их детей, оберегают. И все в обмен на ничтожное для них, но жизненно необходимое для ?хозяев? – кровь. Никто иные как вампиры, выходцы ночи и кошмаров, охотники и убийцы, возглавили этот мир. Двадцать пять лет назад люди пошли навстречу вампирам, подписали с ними договор о перемирие. И уже сейчас людей почти не осталось. Вампиры уничтожили их, выпили до капли, насыщались до тех пор, пока ни поняли, что дальнейшее пиршество приведет к вымиранию обеих рас. Без крови людей вампиры обречены.Любые попытки воссоздать ее в лабораториях заканчивались провалами. Люди вымирали слишком быстро. Сейчас же баланс восстановлен. Люди – вымирающий вид, находящийся под защитой. Все они – доноры. Кровь - ценнее золота и нефти. Конечно же, не всех устраивает такой порядок. Привыкшие жить на полную катушку, избалованные кровавыми реками, пиршествами и богатством вампиры не принимали его. Они научились выживать – пили кровь друг друга. Сначала это спасало и возвращало их в привычный уклад жизни. А потом они свихнулись. Вампирская кровь меняла их личности, превращала в обезумевших маньяков. Они не могли довольствоваться кровью друг друга или животных – им нужна была человеческая. Для них она была сильнейшим наркотиком, затмевала разумы, вытесняя из головы какие-либо другие мысли. Таких вампиров принято было называть отреченными и вышвыривать за пределы Стены. Первые из них погибали там от голода и безумия, а последующие научились выживать. И все еще не оставляли попыток добраться до людей. Несколько раз им это удавалось, и они превращали целые дома в семейные склепы. Таким был новый мир для вампиров, хоть они и не стремились к нему. Они хотели, чтобы все оставалось так, как было до войн и революций. За исключением лишь свободы. Ее хотелось чуть больше. Ее и получили с лихвой.