Синий (1/1)

Настоящие вещиВсегда так некстатиСквозь тягостный сон Коноэ чувствовал холодное прикосновение. Что-то, тихо шурша, скользило по его коже. Что-то прохладное, влажное. Обвивало, сжимало колени, бедра, живот, щекотало чешуйками, словно…Коноэ с трудом разомкнул веки и, леденея от страшного предчувствия, глянул вниз.Змея. Огромная синяя змея, обхватывая кольцами его тело, медленно поднималась все выше. Трепещущий тонкий язык порхал по коже, безошибочно касаясь самых чувствительных мест. Объятый ужасом, Коноэ попытался стряхнуть ее, но не смог и шелохнуться. Поднявшись к голове, змея прошипела в самое ухо:—?Чувствуешь меня?Внутри все сжалось от скользящих ласк змеиного тела, Коноэ раскрыл рот в беззвучном крике.—?Прими,?— шепнул змеиный голос, и упругое чешуйчатое тело толкнулось в горло.Слезы наворачивались на глаза, из угла рта капала слюна, Коноэ задыхался от упругой плоти, заполнившей рот и горло, а змея все давила, сжимая его кольцами снаружи, распирая изнутри…Коноэ проснулся с резким вдохом. Закашлялся. Отдышался. В горле першило, как будто туда и правда пытались что-то протолкнуть. Коноэ вытер рот ладонью. Фантастичный сон оставил после себя слишком реалистичные ощущения.Меньше порнухи нужно на ночь смотреть, подумал он с тоской и откинул влажное от пота одеяло. Самоанализ?— неблагодарная вещь для психиатра, но тут даже анализировать нечего. Все просто, банально и очевидно. Новая работа, новая квартира, новые люди вокруг, а сам он остался прежним.—?Ну что, новичок, как тебе наша маленькая крепость?Высокий шатен средних лет был полностью во вкусе Коноэ, и это заставляло постоянно напоминать себе, что не стоит засматриваться на коллег. Открытая улыбка, прямолинейная доброжелательность, граничащая с наглостью,?— в глазах сдержанного и замкнутого Коноэ такие люди были подобны небожителям. Рядом с такими нельзя терять бдительности. Они, сами того не ведая, притягивают, завлекают и в итоге разбивают на мелкие осколки. Очаровательны и глухи к чужим страданиям.—?Коноэ, ты слушаешь? —?янтарно-желтые глаза возникли прямо перед ним, Коноэ вздрогнул.—?Простите, доктор Бардо, я задумался.—?Я не доктор, кстати,?— Бардо шагал по коридору, засунув руки в карманы белого халата. Со спины было особенно заметно, что под одеждой скрыто шикарное мускулистое тело.—?Простите?—?Я не доктор,?— повторил Бардо. —?Я тут скорее обязанности завхоза исполняю. А халат просто для порядка.Завхоз? Да будет вам. Похоже, Бардо отлично ориентировался как на территории клиники, так и в тонкостях отношений в коллективе. Благодаря ему, Коноэ в первый же день узнал, с кем из персонала стоит поддерживать дружеские отношения, кому лучше не перечить, а кого можно не стесняться. Узнал о политике руководства, о предпочтительных методах лечения и новых практиках, которые не поощряются.—?А ты довольно тепло одет,?— заметил Бардо. —?Не жарко?Коноэ промолчал, только незаметно одернул длинные рукава кофты под халатом.День прошел не хорошо и не плохо. Именно так, как предполагал Коноэ. Пациенты, находящиеся на стационарном лечении, ничем не отличались от тех, с кем ему доводилось работать раньше. Медперсонал?— в большинстве своем усталые равнодушные люди, такие же, как сам Коноэ. Все достаточно спокойно, чтобы не нервничать по пустякам. Достаточно скучно, чтобы избежать нежелательных потрясений.И бумажной работы здесь было ничуть не меньше, чем в предыдущей клинике. Коноэ задержался, заполняя медицинские карты, и сейчас спешил к выходу по освещенному только тусклыми дежурными лампами коридору.Темнота впереди шевельнулась. Коноэ остановился. Всмотрелся?— тень у правой стены сгущалась, но, сколько бы он ни ждал, движение не повторилось. Неужели нервы шалят?Шагнул вперед?— и замер. Навстречу из темноты вышла высокая фигура в темно-синей робе. Может, уборщик? Он что, специально прятался? Парень остановился в нескольких шагах от Коноэ. Длинные черные волосы, очень смуглая кожа. И совершенно потрясающие глаза ярко-синего цвета. Коноэ никогда не видел таких глаз. Даже не подозревал, что природа способна создать такой насыщенный, почти светящийся в темноте синий цвет.Парень молча смотрел на Коноэ из-под нахмуренных бровей. Это нервировало?— в корпусе темно и пусто, сестринский пост в другом крыле, пост охраны этажом ниже. Если учесть, что они находятся не где-нибудь, а в клинике для душевнобольных, причин для беспокойства было предостаточно. Во взгляде, в сгорбленных плечах и напряженных коленях смуглого незнакомца сквозили настороженность и угроза.Не нервничать, успокоиться. Нельзя показывать волнение, а тем более страх. Это первое, что усваиваешь на такой работе.—?Кто вы? Вы работаете здесь? —?строго спросил Коноэ.Обладатель невероятных глаз задумался на мгновение и покачал головой. Он продолжал беззастенчиво рассматривать Коноэ. Ощущение исходящей от него угрозы схлынуло, теперь он излучал любопытство.Отлично, думал Коноэ. Я выяснил, что он здесь не работает, а дальше что? Если он пациент, то почему в такой одежде? Почему не в палате после отбоя? Если посетитель, то почему еще в здании? Нужно вызвать охрану. Но сначала попробовать разобраться самому? Он не выглядит агрессивным.—?И что вы здесь… —?начал Коноэ, но его прервал бодрый выкрик за спиной:—?Коноэ, подожди меня! —?размахивая папской с документами, к нему спешил Бардо. —?Уже закончил? Пойдем вместе.Тут Бардо заметил синеглазого, который снова отступил в тень. Коноэ почувствовал себя виноватым, нужно было сразу вызвать охрану. Но Бардо расплылся в улыбке:—?О, Асато! Я тебя не заметил в темноте.Синеглазый виновато склонил голову.—?Уже познакомился с нашим новым доктором? —?Бардо беззастенчиво приобнял Коноэ за плечи.Асато кивнул.—?Завтра успеете пообщаться. Иди к себе, а то Кагари снова ворчать будет.Бардо разговаривал с ним доброжелательно, терпеливо, как с ребенком. Асато не проявлял эмоций, только искоса следил за Коноэ из-под длинной челки.—?Кто он? —?спросил Коноэ, когда они с Бардо спускались в холл первого этажа по широкой лестнице.—?Пациент.—?Тогда почему…—?Особенный пациент,?— подмигнул Бардо.Выход из здания, лестница, стоянка для персонала. Коноэ казалось, что прошла уйма времени с того момента, как он покинул свой кабинет. Бардо болтал без умолку, не давая возможности спросить. Особенный пациент? Что это значит?—?Ты же ездишь на автобусе? —?Бардо остановился у служебной парковки.—?Да.—?Как неудобно! —?всплеснул он руками. —?Могу подвезти.Янтарные глаза приблизились, смотрели внимательно, словно желая убедиться, что Коноэ понял все правильно.Проницательный котяра. Или это феноменальная самоуверенность? Небезосновательная. Он знает, какое впечатление производит. И вымотанный одиночеством Коноэ был готов принять приглашение. Но на верхнем этаже вспыхнул свет, в забранном решеткой окне возникла темная фигура. Никуда не годится. Если кто-то увидит, как он уезжает из клиники со старшим коллегой, могут возникнуть проблемы.А вдруг это тот чудной парень, Асато? Укол необоснованного стыда оказался сильнее даже страха сплетен. Почему мнение незнакомого человека, пациента, вдруг стало так важно?— Коноэ не мог понять.Особенный пациент?— так сказал Бардо. Интересно, чем особенный? Свободно разгуливает по клинике, не носит серую больничную пижаму. И лицо осмысленное, взгляд живой, не как у подавляющего большинства здешних ?клиентов?.Ночью к Коноэ снова явилась синяя змея. Извиваясь, охватывая тело тугими кольцами, змея мерно покачивала головой перед лицом Коноэ, щекотала губы дрожащим черным языком.У змеи были ярко-синие, почти светящиеся глаза.Коноэ уже давно видел сны в лучших традициях ?Толкования сновидений? дедушки Фрейда. Каждое утро, проснувшись и стряхнув с себя липкую паутину похоти, он представлял, как старикашка Зигмунд хитро посмеивается, протягивая на бледной ладони крошечную табакерку с кокаиновым порошком.Нет, спасибо доктор Фрейд. Мы люди просвещенные, не приученные злоупотреблять веществами. А до медикаментозного лечения самодиагностированной депрессии на фоне жестокой фрустрации дело пока не дошло. И Коноэ надеялся, что не дойдет.Путь от автобусной остановки до ворот клиники занимал пять минут прогулочным шагом. И еще минуты три от ворот до дверей административного здания?— уже быстрым шагом по красновато-коричневым плиткам дорожки через маленький ухоженный сквер.Красноватая плитка под ногами, сочная зелень травы и деревьев, уныло-серые больничные стены. И как случайный мазок по почти готовой акварели?— высокая фигура в синем у ступеней, ведущих ко входу в здание.—?Привет,?— улыбнулся Коноэ, стараясь не показать смущения. Ему было слегка неловко за вчерашний испуг и за то, что Асато мог видеть их с Бардо на стоянке. Хотя ничего предосудительного они не делали, даже руками не соприкоснулись.Асато едва заметно кивнул и отвернулся, сосредоточено шаркая метлой по плитам дорожки. Любой другой человек решил бы, что его игнорируют, но Коноэ не смущала замкнутость и отстраненность, характерная для некоторых пациентов. Наметанным глазом он сразу заметил, что Асато специально склонил голову, пряча за длинными растрепанными волосами зардевшееся лицо. На вид он немного старше меня, подумал Коноэ, и заметно выше. Такое детское смущение выглядит непривычно и до странного трогательно.Сейчас, при дневном свете, Коноэ заметил не только возраст. Асато был красив. И красоте его добавляла экзотической пикантности смуглая кожа. Это не загар. Он метис? По чертам лица не похоже.В течение дня выглядывая в окно, Коноэ то и дело видел Асато. Тот подметал дорожки, подстригал живую изгородь, переносил с места на место садовые инструменты. Медленно, обстоятельно, концентрируясь на каждом отдельном действии, а не на результате, который должен получиться.Тень деревьев в больничном парке защищала от палящего солнца, но не спасала от духоты. Однако Асато работал в наглухо застегнутой спецовке с длинными рукавами. Да еще шейный платок и перчатки. Он как будто старался не показать кожу ни на дюйм больше необходимого.Коноэ машинально поправил свои рукава, доходящие почти до середины кистей.—?Любишь деревья? —?бесшумно подошедший Бардо с силой опустил ладони на плечи Коноэ. Тот даже подпрыгнул на стуле от неожиданности.К счастью, Бардо спокойно воспринял вчерашний отказ, его отношение к Коноэ не изменилось, хотя фамильярность и даже некоторая развязность теперь вызывали еще большую неловкость.—?Так он садовник? —?проигнорировав вопрос, Коноэ кивнул в сторону окна, за которым Асато собирал опавшие литья с идеально ровного газона.—?Немного садовник, немного дворник, немного прачка и грузчик,?— перечислил Бардо. —?Всего по чуть-чуть.—?Он так сосредоточен на работе,?— заметил Коноэ.—?Он не аутист,?— вдруг сказал Бардо. —?И не умственно отсталый.—?Я не об этом… —?смутился Коноэ. Мысль об аутичности Асато действительно посещала его.—?Все нормально. Его поведение порой вводит в заблуждение.Но я не настолько профан, хотел возразить обиженный Коноэ.—?Он называет себя ?рибика?.—?Рибика?—?Я долго не мог добиться от него, что это значит. Потом наконец выяснили, что так он зовет антропоморфных кошек.—?Он считает себя котом?—?Человекоподобным котом, попрошу заметить.—?Шизофрения?—?За точным диагнозом лучше обратись к доктору Кагари. Она его лечащий врач.—?Насколько я понимаю, он не опасен и вполне дееспособен?—?Да, он не буйный, но ты все же будь осторожен. Кто их, этих цыган, знает.—?Он цыган?—?Может быть. А может и нет,?— легкомысленно пожал плечами Бардо.Коноэ незаметно вздохнул, сдерживая раздражение.—?Так почему он в стационаре, если постоянное наблюдение не требуется?—?А я говорил, что не требуется? —?вскинул брови Бардо.Коноэ удивленно моргнул. А ведь и правда не говорил.—?Кстати,?— Бардо заговорщически понизил голос. —?Асато говорит, что я тоже рибика. Как тебе? Похож я на котеночка?