Hear me!

Это кричал лишь мальчик, сидящий в голове у колоссальной механической мыши. Прибор преображал его голос в пугающий бас, динамики многократно усиливали истошный плач безысходности. И этот чудовищный рёв был как большая и бесконечно правдивая проекция детского горя, всей боли, исходящей прямиком из впервые разбитого юного сердца, только познавшего дружбу. Крик металлической махины лишь отпугивал Мартика, компьютерного гения, единственного друга Кая и просто забавного тюленя с ирокезом.