Паутинка

На Токио стремительно падала ночь. Беззвездная, безлунная, как небо над преисподней. Над клавишами замерли тонкие, сильные, чуткие пальцы, привыкшие сплетать звуки и творить мелодии. На струны легла узкая ладонь, заставляя их замолчать — на время, до утра.